Царь Голливуда - [10]
Оскар унесся так далеко, что даже не заметил, как стал причиной затора возле входа в гостиницу, и Леушка вынуждена была вернуть его к действительности, обратив его внимание на последствия его красноречия. Войдя в ресторан, они были препровождены к их столику метрдотелем, с языка которого ловко выкатывалось множество имен, будто все эти Рокфеллеры, Стайвисенты и прочие знаменитости были его ближайшими родственниками.
— Пожалуйста, сюда, мистер Сондорпф, следуйте за мной, сэр. Весьма рад видеть вас снова, мистер Сондорпф. И вас, мадам, — говорил он Леушке и, кланяясь Алексу, добавлял: — и вас, сэр.
Витиеватым жестом было подано меню, официант тотчас прибыл с кувшином воды, и они комфортабельно расположились в красных, обитых плюшем креслах у стены, откуда открывался прекрасный вид на весь ресторан.
— Лучшего места, чтобы поесть, в Нью-Йорке нет, — произнес Оскар. — Некоторые предпочитают "Черри" или "Дельмонико". Это, конечно, превосходные места, ничего не скажу, но лично мне больше импонирует "Голландский дом". Говорят, мол, американцы не имеют хорошей кухни, может, и так, но только не для "Голландского дома", здесь отличная кухня. Александр, пробовал ли ты нежное мясо крабов? Если нет, то рекомендую. Или прелестный кэнвес-бак, жаркое, приготовленное в собственном соку, подается в блюде с мелко нарезанной молочно-белой мамалыгой, послушай моего совета, это восхитительно; не разделишь ли это удовольствие со мной, Александр? А ты, Леушка? Уверяю вас, это очень вкусно. Если не верите мне, взгляните на цену — четыре доллара, дороже, чем плата за проезд от нашего дома сюда, дороже привозного английского фазана. А может, ты предпочитаешь террапин, Леушка? Скажи, тебе нравится террапин? Ты ведь знаешь, что это такое? Это, конечно, не кошерная пища, что тут скажешь, но это восхитительно. Это… выше всяких похвал. Это… черепаховое мясо.
— Черепаховое мясо? — удивилась Леушка. — Разве черепах едят? Я никогда не слышала об этом.
— Отбрось предубеждения, — ответил Оскар. — Не вороти носа от чего бы то ни было только потому, что ты этого никогда не пробовала. В мире существует не только отварная курочка и вареная говядина, есть еще много всяких других кушаний. Я и пригласил тебя на ланч в "Голландский дом" с тем, чтобы прибавить тебе немного опыта. И для ребенка это также полезно, пусть он увидит кусочек хорошей жизни, которую я желаю ему иметь.
— Хорошо, — сказала Леушка, сдаваясь. — Я буду смелее. Я бы взяла себе кэнвес-бак. Только скажи мне, что это такое?
— Дичь. Нырок. Ну, это утка, даже вкуснее утки.
Леушкино лицо при этих словах прояснилось:
— Утка. Утку я люблю, это почти как курица.
Заказав кушанья, они сидели, попивая водичку со льдом и прислушиваясь к равномерному гулу, создаваемому присутствием в помещении многих людей, что-то говорящих, чем-то позвякивающих, что-то передвигающих, и этот гул вибрировал всеобщей приподнятостью. Оскар сидел весьма напряженно, торопясь показать им как можно больше известных людей. Большой толстый человек с салфеткой за воротником, сидящий за трапезой в одиночестве, — известный импресарио. За соседним столиком — известный журналист и писатель Стефан Рейли, автор недавней статьи, опубликованной журналом Пирсона, где Рейли затрагивал проблему коррупции; он писал о том, что в городском совете Миннеаполиса он обнаружил нечестного мэра и советника, отдавшего привилегии взимания платы за воду, газ и проезд на трамвае на пятьдесят лет частным корпорациям, чем узаконил их право взимать непомерные цены.
— Это, увы, происходит повсеместно, — сказал Оскар, — в Нью-Йорке, Чикаго, Сент-Луисе, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе, повсюду коррупция, кормят тебя этим досыта. — Он сделал паузу, переводя дыхание, и продолжил перечисление знаменитых посетителей ресторана. — Там, у окна, человек в пенсне, это Даниэль Кренстон, большая шишка в банкирском доме Кох, Лойб и К°.
— Папа, как тебе удается знать всех этих известных людей и всех помнить? — поинтересовался Алекс.
— Вот так и удается, — сказал Оскар. — Многих я знаю по линии своего бизнеса. Без знакомств в деле не обойтись, я просто обязан их знать.
— А какой у тебя бизнес, папа?
— Ну, Александр, у меня несколько дел, суть не в названии, как говорится; я имею дело и с мистером Смитом из металлического бизнеса, и с мистером Джексоном, торгующим галантереей. Есть еще и другие дела, всем не придумаешь названий. Все равно что спрашивать у Джи Пи Моргана, какой у него бизнес. Бизнес делает деньги, бизнес он и есть бизнес… — И Оскар прищелкнул языком. — Ну хорошо, ты спрашиваешь, каким бизнесом занят я. Можно сказать, что я антрепренер… да, антрепренер.
