Царь Гектор - [131]

— И мне не пройти! — проговорила Пентесилея.

Она не кричала, просто сказала это, но в её голосе прозвучал такой ужас, что оба мужчины содрогнулись. Да им и самим было не менее страшно: там, на поверхности горы, уже, возможно, заходит, солнце. Тьма здесь наступает почти мгновенно, едва только последний луч солнца угасает за горизонтом. Маленькая амазонка Авлона и малыш Патрокл останутся среди ночи, под защитой одного лишь костра, и, кто знает, что случится там, совсем близко от проклятой пещеры...

— Но ведь и карликам не выйти через этот проход! — нашёл Гектор последнее утешение. — Им же здесь тоже не пройти.

— Будь покоен, выходов у них наверняка хватает! — воскликнул Ахилл, в бессильной ярости ткнув кулаком в один из закрывших проход камней. — У них — десятки нор, как у крыс или сурков, они — полные хозяева этой горы и чувствуют себя в ней, как те же летучие мыши... А мы вздумали лезть в их владения, считая, что с кем угодно справимся! Пни безмозглые!

— Стон, Ахилл, остановись! — Гектор хорошо знал, как силён и неистов бывает гнев его брата, обращённый ли на кого-то или на себя самого, и как важно вовремя прекратить первую вспышку этого гнева, пока на героя не нашло настоящее безумие. — Стой, я сказал! Сейчас никаких истерик, или мы все погибли. Выход теперь один — как можно скорее разобрать завал. Пентесилея, тебе этих камней не поднять, потому стань в стороне и свети нам, а мы будем передавать глыбы от одного к другому. Скорее!

— Светильник протянет ещё часа три, — сказала амазонка, послушно отступая к стене. — Я ведь вылила из него половину масла, чтобы им намазаться. У меня с собой ещё короткий дротик, придётся настрогать щенок из его рукояти и понемногу их жечь...

Говоря так, она поставила светильник на выступ камня и вытащила нож из ножен на ремне сандалии. Как ни потрясён был Ахилл, он вновь изумился твёрдости своей жены — мгновение назад казалось, что её отчаяние глубже и сильнее, чем у него, но сейчас она была спокойна.

Гектор между тем встал возле груды камней и, обхватив один из них, поднял и передал стоящему в проходе брату. Ахилл отшвырнул глыбу вглубь коридора и тут же принял следующую.

Они работали молча, сосредоточившись только на том, чтобы неосторожным или слишком резким рывком не вызвать нового обвала. В тусклом мерцании светильника камни, которые они поднимали и перебрасывали, казались чёрными, блики огня плясали на их изломах. Большей частью глыбы были неподъёмно тяжелы, но оба героя, истратившие, казалось, все силы сперва в битве с чудовищным пауком, а затем в мучительном ожидании гибели, стоя над пропастью, сейчас будто не чувствовали никакой усталости.

Однако завал был велик, и хотя молодые люди не отдыхали и не прерывали работы даже ради того, чтобы перевести дыхание, час проходил за часом, а среди груды камней не открылось пока даже просвета... Ночь там, снаружи, настала уже давно, все трое понимали это, и каждый пытался не думать, что там сейчас происходит.

Когда светильник стал угасать, Пентесилея вставила в него пучок щепок, наклонив их так, чтобы огонь полз по дереву снизу вверх. Они горели куда тусклее светильника и быстро догорали, так что приходилось их то и дело менять, но это занятие лишь помогало Пентесилее давить свои отчаянные мысли. Вместе с тем она не забывала постоянно зорко всматриваться в темноту оставшегося позади них прохода. И, как оказалось, делала это не напрасно. Какое-то смутное движение привлекло её внимание, и она, поднеся к светильнику и воспламенив ещё несколько лучин, быстро подняла их и шагнула в сторону прохода.

— На нас охотятся! — крикнула она мужчинам.

Оба разом обернулись и увидели в проходе смутные силуэты карликов, толкавших перед собой какое-то примитивное сооружение, которое горой не смогли толком рассмотреть из-за темноты — то было что-то вроде метательного устройства, какие используют в некоторых армиях для разрушения деревянных крепостных стен или земляных валов. Только выглядело оно куда слабее и было заряжено не камнем, а толстым колом, заточенным с одного конца. Карлики, суетясь, натягивали паутинные верёвки, чтобы оттянуть рычаги и метнуть дубину в беглецов.

— Ах, так вы не отстаёте от нас, уроды!? — закричал Ахилл и, не раздумывая, швырнул в карликов очередной переданный ему братом обломок скалы.

Камень был огромный, размером в пару бычьих голов, однако герой запустил его с такой силой, что он разом накрыл оружие пещерных жителей и превратил его в обломки, заодно придавив и двоих крутившихся возле него карликов. Остальные ответили диким нестройным визгом и шарахнулись прочь, но Ахилл успел достать их вторым камнем, ещё больших размеров, который придавил сразу троих или четверых. Уцелевшие пустились в бегство с такой скоростью, что их уже не догонял скудный свет лучинок и вряд ли догнал бы следующий камень.

— Вот вам! — гнев Ахилла, с которым он всё это время отчаянно боролся, наконец нашёл выход, и герой на несколько мгновений потерял голову. — Вот вам, лягушки колченогие, пузыри лупоглазые, тартаровы выродки! Вот вам! Получайте назад свои камни! И чтоб у меня хвост на лбу вырос, если я оставлю в живых любого из вас, кто ещё сунется к нам! И если только с моим сыном и с девочкой хоть что-то, вы слышите, хотя бы что-то случится, пускай я сдохну здесь, в вашей паучьей норе, но я вас достану! Или я не Ахилл, сын Приама!!! Слышите, вы, корявые мартышки?!