Царь Федор - [7]

— Да имел я этого Хромого… — лениво отозвался я.

Легионер неодобрительно покачал головой. Он не любил грубостей. Ну да это его проблемы…

— И чего мне теперь ждать? Пули или бомбы?

— Пока не знаю, — пожал плечами Легионер, — работаем. В данный момент информации о том, что Хромой кого-то нанял, у меня нет. И даже попыток выходов на кого-то не засекли. Вот только с этим ученым ковыряются. Мы на всякий случай его пробили по полной, но никакой опасности не обнаружили. Типичный изобретатель вечного двигателя. Создал в своем воспаленном мозгу очередную гениальную теорию, в соответствии с которой пытается осчастливить весь мир. Совсем непонятно, чего это Хромой с ним возится… — Легионер вздохнул. — Ладно, будем работать. Но ты того, поберегись.

— Хорошо, — кивнул я и, минуту помедлив, набрал номер Константина, начальника моей собственной службы безопасности.

Я очень не люблю, когда вокруг меня толпится туча постороннего народу, поэтому даже дома стараюсь обойтись минимумом прислуги, но предупреждения Легионера были из области тех, которые не следовало игнорировать. В конце концов, у меня отлично обустроенная, полностью устраивающая меня жизнь, и нет никакого резона лишаться ее из-за глупой бравады или небольших бытовых неудобств. Поэтому, так и быть, потерплю рядом парочку накачанных рыл. В крайнем случае будет за кого спрятаться. Я даже не подозревал, что моя такая уютная, удобная и обустроенная жизнь на самом деле доживает последние минуты…

Часть первая Задание — выжить!

1

Я лежал на кровати и пялился в потолок. В комнате было тихо. Ну почти… только шелестели по углам и под кроватью лапки многочисленных тараканов… Спать не хотелось. Совершенно. Я специально проспал весь день, чтобы никто не маячил перед глазами и не пытался меня расспрашивать. Потому что отвечать на вопросы я не мог. И, представьте себе, как бы по-идиотски это ни звучало, не столько даже потому, что сам не мог ничего понять и объяснить, а в первую очередь потому, что не знал… русского языка. Ну не анекдот ли? Так что сна у меня не было ни в одном глазу. А встать и заняться чем-то полезным у меня также не было никакой возможности. Потому что если бы я это сделал, то мамка, спящая на лавке в небольшом предбаннике с той стороны двери (хорошо еще, что там, потому что первые два дня они вообще постоянно торчали тут, в моей спальне), тут же кинулась бы за иноземным дохтуром, немчином Клаусом Миттельнихом. А сей дохтур мгновенно влил бы в меня успокаивающую настойку, от которой сознание сразу же становилось мутным, тянуло спать, а потом жутко мучила изжога. У них тут что, медицинские препараты специально делаются такими, чтобы принимать их хотелось как можно меньше? Впрочем, я вообще не знаю медицинских препаратов, даже приятных на вкус, которые нормальному человеку в здравом уме и твердой памяти хотелось бы принимать…

Сюда, в это тело, тело сопливого десятилетнего мальчишки, я попал четыре дня назад… Сначала я воспринял все происходящее как бред. Не, ну славно, вот только что нормально ехал к себе домой, а потом очухиваюсь неизвестно где, без трусов (их здесь не носят, прикиньте?!), лежащим на какой-то огромной и страшно неудобной кровати. А надо мной склоняются какие-то бородатые рожи в высоких шапках. Ну естественно, я заорал! А вы что, не заорали бы, если бы вам приснился такой кошмар? Сильно сомневаюсь. И все эти бородатые рожи внезапно загомонили, заголосили, причем как-то совершенно по-чудному. Причем на совершенно незнакомом мне языке. То есть нечто знакомое как-то… угадывалось, что ли, но было при этом неким образом вывернуто и почти совсем утонуло во всяких там «аз», «еси», «реку», «сиречь» и туевой хуче остального непонятного. Я немного полежал в полной прострации, пялясь на все, что творилось вокруг меня, а затем, слегка очухавшись, попытался собрать мысли в кучку и спустя некоторое время пришел к выводу, что, несмотря на то что не помню, где я, когда и как сюда попал, скорее всего, я где-то за границей. Ну разве может подобный цирк твориться дома? А вот где-то далеко за рубежами… ну ведь разные же места есть. Это только из какой-нибудь Верхней Салды волшебная «заграница» вся скопом кажется землей обетованной, а посмотрели бы салдинцы на какую-нибудь Сомали или Бангладеш… На нашем шарике есть такие места, что тридцать раз перекрестишься, что живешь в каком-нибудь благословенном Урюпинске, а не там. Уж я-то знаю, бывал… как турист, естественно, и в сопровождении пикапа с охраной. Поскольку унылая европейская ухоженность человеку, прошедшему через самую гущу лихих бандитских девяностых, довольно быстро наскучивает, и начинает хотеться чего-нибудь этакого, щекочущего нервы и вбрасывающего в кровь адреналин. Так что у меня и мысли не возникло, что я где-то в России. Поэтому я и заговорил по-английски:

— Excuse me, could you help me to get in touch with the nearest consulate of the Russian Fe… [6]

Причем начал я довольно бойко, но, едва произнеся эту фразу, тут же заткнулся. Потому что голос был не мой. Ну совсем не мой. Какой-то странный, писклявый, совсем детский. Но на окружающих это мое заявление отчего-то оказало совершенно другое воздействие. Гомон стал более громким и, я бы даже сказал, радостным, что ли. Хотя отметил я это как-то мельком, поскольку меня сейчас занимало другое. Я выпростал руки из-под одеяла, которым был укрыт, и округлившимися от удивления глазами уставился на них. Это были не мои руки! Это были руки ребенка! Такие пухлые детские ладошки, ети его мать… А когда в горницу ворвался еще один бородатый мужик, правда, в немного другой шапке, красивой такой, расшитой, с меховой опушкой, с крестиком на макушке, и, наклонившись надо мной, заботливо спросил что-то вроде: «Уз есмь здоровше же ныне санок?» — я не выдержал и заорал во второй раз. А затем потерял сознание.