Царь-дерево - [29]

Я человек простой и советую укому снова заняться проверкой, поучиться революционному духу Сун Цзяна, который трижды нападал на поместье рода Чжу[10]. В первый раз Сун Цзян едва спасся; во второй раз за ним погналась саженная воительница Ху Третья, разбившая его в пух и прах. Почему же в первые два раза Сун Цзян потерпел поражение? Старый председатель Мао объяснял это тем, что он не знал обстановки и методы выбирал не те. Вот когда он изучил окружавший поместье лес-лабиринт и разбил союз рода Чжу с родами Ли и Ху, он сумел обратить свое поражение в победу.

Как известно, история повторяется. На мой непросвещенный взгляд, если вы хотите понять обстановку в Наследникове, вам стоит вспомнить о Сун Цзяне и не побояться третьей проверки. Надеюсь, что вы проникнетесь решимостью, преодолеете все трудности и добьетесь победы!

Я пишу вам уже третье письмо. Вы очень занятые люди, мне совестно вновь и вновь беспокоить вас, но я все-таки жду достойного отклика.

Желаю вам всем здоровья и скорейшего осуществления четырех модернизаций!

Коммунар

16 октября 1978 г.

В архив

Получив третье послание от давно зарегистрированного в укоме анонима, группа писем тотчас передала его наверх. Когда закончилось очередное заседание бюро, обсуждавшее всякие важные вопросы, и члены бюро уже начали вставать, собирая термосы и записные книжки, первый секретарь Фэн Чжэньминь вдруг вынул это письмо и сказал:

— Погодите. Всем вам была предоставлена возможность ознакомиться с этой анонимкой. Прошу в двух-трех словах выразить свое мнение!

Членам бюро пришлось сесть снова. Фэн Чжэньминь надел очки, и его смуглое квадратное лицо сразу приобрело более благообразный вид. Просматривая письмо, он начал:

— Этот человек пишет уже третий раз и все о том же, обвиняет секретаря партбюро деревни Наследниково Ли Ваньцзюя. По первому письму в деревню ездил Цю Бинчжан, по второму — сам старина Ци, но аноним по-прежнему недоволен и считает, что они попались на удочку Ли Ваньцзюя. Смотрите, теперь он требует, чтобы мы учились революционному духу у Сун Цзяна, который трижды нападал на поместье рода Чжу, и чтобы мы в третий раз обследовали Наследниково! Забавно, этот человек довольно неплохо знает «Речные заводи»! Ну как, будем снова забираться в наследниковский лабиринт?

Он снял очки и взглянул на своих подчиненных. Те не спешили высказываться, потому что в письме обвинялся не только деревенский секретарь партбюро, но и два ответственных работника укома. Наконец один член бюро заговорил, как бы советуясь:

— По-моему, это письмо не похоже на обычный донос. Автор обвиняет Ли Ваньцзюя, но приводит довольно мало конкретных фактов, свидетельствующих о его ошибках. Письмо написано как-то туманно, автор словно играет с нами в прятки.

— Это интересная мысль! — кивнул головой Фэн Чжэньминь. — Оно действительно отдает игрой в прятки.

Люди приободрились и тоже начали говорить. Один сказал, что Наследниково всегда было передовым в труде, а Ли Ваньцзюй — очень активный секретарь. Другой усомнился в правдивости автора письма: почему он не отражает все четко и ясно? Третий заметил, что у укома сейчас множество важных задач: нужно заканчивать работу по реабилитации, следить за ходом уборки, поступлением зерна в амбары, а этим дурацким письмом можно и пренебречь.

— Юэчжай, а ты что скажешь? — Первый секретарь повернулся к своему заместителю.

С тех пор как Ци Юэчжай вернулся из провинции, где участвовал в совещании по хлопку, он начал работать более уверенно и инициативно. Публичное обращение начальника не испугало его.

— Когда я ездил в Наследниково по второму письму, я довольно долго жил там, проверял все и так, и эдак, но ничего особенного не обнаружил. После возвращения я доложил об этом секретарю Фэну и считаю, что аноним не имеет достаточных оснований для своих недовольств.

— Совершенно верно, совершенно верно! — подхватил Цю Бинчжан. — По первому письму ездил я, оно тоже написано очень зловеще, а когда проверишь — ничего от обвинений не остается.

Ци Юэчжай искоса взглянул на заведующего канцелярией. Недавно Цю Бинчжану пришлось дважды каяться на бюро за буржуазный стиль своей работы; в последнее время у него уже наметились некоторые сдвиги, но Ци Юэчжаю было все-таки неприятно, что Цю присоединился к нему. Почувствовав это, тот зачесал в затылке, а второй секретарь продолжал:

— Я не хочу сказать, что не обнаружилось абсолютно ничего. Факты были — и с критикой товарища Дэн Сяопина, и со сватовством для сына кулака. Но выглядело это все не так, как изображалось в письме. Прочитав третью анонимку, я подумал, что у автора есть за душой еще что-то. Если хочешь отвязать колокольчик, лучше всего найти человека, который его привязал. Так и здесь, надо бы отыскать анонима, чтобы он честно высказал нам все, что его беспокоит. А если просто послать по письму проверяющего, мы никогда не выйдем из этого лабиринта.

— Я полностью согласен, нужно первым делом проверить самого анонима! — снова не сдержался Цю Бинчжан. — Я давно был такого мнения…

— Я не говорил о проверке анонима, — оборвал его Ци Юэчжай. — Письма трудящихся, отражающие реальную обстановку и особенно обвиняющие наших кадровых работников, должны поддерживаться вне зависимости от того, подписаны они или нет. Их авторов нельзя «проверять» или тем более мстить им. Я говорил, что хорошо бы найти анонима и убедить его рассказать всю правду о Ли Ваньцзюе.