Царь-дедушка - [39]
Наконец, расплевавшись с делами гардеробными (и, заодно, переодевшись в одежду попроще), я добрался до своего кабинета. Выписал все необходимые бумажки для Дафадамина, познакомился с витязями, которых он выбрал себе в попутчики, потом с секретариатом своим познакомился…
Все же характеристика сих достойных мужей, кою дал Тумил, оказалась, скажем так, не вполне исчерпывающей. Впрочем, парню, по младости лет вполне простительно, что за личиной улыбчивых старичков с тихими голосами он не рассмотрел матерейших зубров закона и параграфа, всю свою жизнь проведших на чиновничьей службе, и взятых доживать век в царский секретариат лишь тогда, когда они, по откровенной дряхлости, уже не могли выполнять служебных обязанностей в своих ведомствах. Лучшие из лучших в своем деле, ветераны бюрократического аппарата, их Каген отбирал с особым тщанием, и со мной они держались сохраняя достоинство, уверенные в своей нужности и полезности любой власти.
Мило мы с ними травяных настоев погоняли, за жизнь поговорили по душам, рецептами лечения стариковских болячек поделились, опять же…
— Ну что, судари мои, — обратился я к ним, уже собираясь уходить, — вы промеж себя уже порешали, кому из вас быть новым царским секретарем?
Дедки переглянулись без особого восторга.
— Ну што вы, ваше велишештво. — прошамкал один из них, Хвач из Зеленых Ёлок, бывший некогда одним из высших чинов по ведомству мытарей, — И в мышлях не было на такую шебутную долшношть претендовать. Штароваты мы, гошударь, твою першону от толп штрашдущих охранять. Помолоше кто-то нушен, пошдоровее. Вот как штермянной твой, Тумил иш Штарой Башни, только ущидщивый. А мы уш ему пошпошобштвуем.
Старый хитрец кивнул в сторону нескольких стопок документов, принятых сегодня у челобитчиков и рассортированных секретарями по принципу единообразия вопросов в них изложенных.
— Наличие острого ума приветствуется?, — усмехнулся я.
— Это не обяшательно, повелитель. — ответил Хвач. — Мы будем его умом. Главное штоб мог твердо штоять на швоем в шпоре ш любым пошетителем приемной.
— Ну тогда есть у меня один кандидат на примете…
Вернувшись в кабинет я еще немного поразмыслил, пришел к выводу что пришедшая мне в голову идея весьма недурна и, обмакнув тростниковое перо в чернильницу я вывел на расстеленном листе пергамента:
Дорогой отец Тхритрава, привет!
Скажи, насколько сильно привязан ты к брату Люкаве?
Остаток дня я провел в своих апартаментах, на стоящем у окна диванчике и с Князем Мышкиным на коленях. Накормленный Рунькой кот (князь Папак приставил пацана приглядывать за зверенышем, мотивировав это, со слов мальчика, так: "кот — не тарелка, его ты разбить умудришься вряд ли") умильно сопел, завернувшись сам в себя — врубил спящий режим, после того как ему драйвера на рыбу установили, — а я разбирал документы и мысленно прикидывал, где так успел в той жизни нагрешить, что меня в цари запихали.
Чего мне только не понаписали… Нет, были и вполне полезные документы, наподобие отчетов наместников провинций и отдельных царских владений скопившиеся за последний месяц безвластия, но большая часть цидулек оказалась разнообразными жалобами, кляузами и обидами, причем обильно приправленных цитатами из священных текстов, что для делопроизводства в Ашшории, вообще-то, нехарактерно. Видать решили, что раз царь у них — служитель культа, этак ему будет понятнее и веса их словам заодно придаст. Ну-ну, блажен кто верует.
Письма с доносами я отложил в отдельную стопку, на проверить (а вдруг не треп?), на большинство прочих писулек с просьбами рассудить по справедливости, но в пользу челобитчика, наложил резолюции "решается через суд". Были и такие, конечно, что с кондачка не разрешишь, их я тоже отложил — посоветуюсь со знающими людьми, а уж там и вердикт буду выносить. Аккурат к последней бумажке и Тумил нарисовался. Вернее к пергаменту — царю все же челом бьют, на дешевке как-то прям даже и не хорошо.
— А вы, как погляжу, неплохо провели время. — отметил я, оглядев всклокоченного, растрепанного, раскрасневшегося парня.
— Ага. — кивнул мой стремянной и совершенно непочтительно плюхнулся в кресло. — Правда этого бугая фиг завалишь. С виду худенький-худенький, а ка-ак даст! Это я, величество, про Нварда.
— Надеюсь вы не сильно его вымотали. — кот, заслышав голос парня поднял голову, зевнул, а потом шкодливо прянул ушами и подобрался. — А то ему сегодня еще экзамен в Блистательные сдавать.
— Вымотаешь его, как же…, — пробурчал Тумил. — Так, поваляли слегка. Вечером пойдем за него болеть. Да, я чего пришел-то! Отчитаться за твое, величество, поручение.
— Это за которое?
— Ну как же?!, — возмутился мальчик. — Ты же указ судье свой посылал, по поводу златокузнеца Курфина Жука.
Князь Мышкин приподнял пятую точку с вытянутым трубой хвостом, поводил ею вправо-влево и сиганул в сторону царского стремянного, в несколько прыжков преодолел разделявшее нас с Тумилом расстояние, взбежал, словно по пандусу, по вытянутым ногам паренька, распластался у него на животе "звездочкой", крепко вцепившись когтями в суконную куртку, задрал голову и озорным взглядом уставился в лицо парню.
