Царь-дедушка - [37]

— Опять же, вот ты говорил, что у Явана, якобы, есть приспешники и в самой Аарте, на достопочтимого Щуму ведь, поди, намекал. А ежели ересь в ряды твоих сподвижников пробралась? Если Явану кто из Конклава споспешествует? Есть у тебя гарантия, что это не так? Нету. И можно ли в такой ситуации церковному — не твоему личному, заметь, а коллегиальному, — суду доверять? А в себе я уверен — до сего дня и не слыхал об этой ереси, а, значит, и разделять ее никак не могу.

— Склоняюсь пред вашей мудростью государь. — ответил Йожадату. — Но… Не может ли случиться так, что Яван Звезды Сосчитавший обладает и выдающимся даром ритора?

— В жизни за ним такого не водилось. — усмехнулся Щума. — Нуднее философа я и не знаю.

— Ты не видел его несколько лет, достопочтенный. — примас ответил наставнику царевичей язвительной улыбкой. — Это долгий срок и он мог измениться.

Мндя, глядя на эту парочку зримо себе представляешь, что такое "система сдержек и противовесов ветвей власти". Ну, если у нас и в остальных сферах такое же змеиное гнездо… Боги, как Каген с этим кублом уживался?

— Что если государь… не сможет быстро найти нужных слов, дабы осадить Явана? Не взыщите за мои сомнения, ваше величество, но вы провели большую часть жизни в Обители Святого Солнца, в благодатном месте, а не оттачивали мастерство в словесных поединках.

— Ну, кой-чего тоже умею, ты не беспокойся. — усмехнулся я. — Опять же, я с этим еретиком не один на один общаться буду. Тебя с Конклавом в качестве консультантов позову, гильдию философов, опять же.

— Как, повелитель — всю?, — удивился Золотой Язык.

— Поприсутствовать, конечно, никому возбраняться не будет — ни философам, ни простым инокам, — я же прилюдно его судить собираюсь. Но в помощники тащить всех подряд, это непроизводительно.

— Непро… Как-как вы сказали?, — заинтересовался философ.

— Непроизводительно. Шуму много, толку — чуть.

— Какой емкий и сочный термин!, — восхитился Щума, и, покосившись на примаса, добавил: — Кажется, сомнения преосвященного Йожадату напрасны.

— Даже и не думай, от участия в заседании не освобожу. — хмыкнул я. — Ни тебя, ни твоих заместителей.

— У меня нет заместителей. — удивленно ответил Золотой Язык.

— Вот как? Тогда каким же образом у вас гильдия строится и управляется?

Щума вкратце описал. Ну что тут можно сказать? Бардак!

Нет, конечно же я догадывался, что строгого подразделения, как в академии наук, на "физиков" и "лириков" у наших философов не имеется, что все они универсалы-многостаночники, но полное и абсолютное отсутствие хоть малейшей специализации (и, как следствие, лиц курирующих то или иное направление) удивило меня донельзя.

— Да-а-а…, — протянул я. — Этак вы науку развивать будете до морковкиного заговенья.

— Что ваше величество имеет в виду?, — обиделся наставник царевичей.

— То что у семи нянек — дитя без глаза. Вот, возьмем того же Явана Звезды Сосчитавшего, о котором мы только что беседовали. Более всего преуспел он в изучении движения звезд и планет, не так ли?

— Это воистину так. — кивнул Щума. — Мне неведомо, что он такого нынче несет, раз вызвал гнев преосвященного Йожадату, но в небесной механике это практически непререкаемый авторитет, всю свою жизнь посвятивший астрономии.

— Ну и вот что стоило собрать вместе группу таких вот знатоков, назначить от имени гильдии им главного, и дать четкую цель: изучать небеса и все с ними связанное? Совместными усилиями и при должной координации они бы достигли куда больших высот.

— Но таинство познания мироздания…, — начал было Золотой Язык.

— Таинству ворочать здоровенные камни действия артелью не только не препятствуют, но и помогают. — отрезал я. — А вы чем лучше каменотесов? Умнее? Так не скажи. Они-то всем миром задачу решать приспособились, а вы — нет. Плохо, достопочтенный Щума, плохо работаете, по старинке, прадедовскими способами. Вон, погляди на преосвященного — уж какой он поборник традиций и канонов…

"Поборник" удивленно уставился на меня — к чему это, мол, я его сюда приплетаю.

— …а и то, у него-то в Церкви нашей, порядок. Каждый своим делом занят. Жрецы жертвы возносят, за храмами следят, монахи прихожан просвещают, по хозяйству трудятся, псалмы поют, опять же, братья-кастеляны за имуществом приглядывают, ведут ему учет — каждый своим делом занят, и оттого в Церкви нашей все ладится, богам на радость, а людям — во просветление. А кабы сидели, будто в древние времена, схимники одни по пещерам, дожидаючись, покуда к ним вдохновиться Словом Солнца кто зайдет, было б у нас такое благолепие в Ашшории, был ли бы такой порядок? Да ни фига! Вот и философам не дурно бы со жрецов пример взять. Верно я говорю, отец мой Йожадату?

Первосвященник и Щума уставились на меня одинаково обалдевшими взглядами.

— Разгильдяи они неорганизованные, мне так кажется. Ты б их, по-пастырски, наставил на путь истинный что ли?

Оба мои собеседника переваривали сказанное долгие две секунды. Первым нашелся Щума.

— Ваше величество намеревается подчинить гильдию философов Церкви?, — осторожно спросил он.

— Да Боги с тобой, голубчик, к чему бы это? Как у человека имеется две длани, — я, одну за другой, развернул руки ладонями над столом, — так и у всего рода человеческого для познания мироздания имеется их две же: теология, которая познает мир посредством знания духовного, и философия, познающая мир через наблюдения и опыт. Каждая рука занята своим — важным, — делом, и должна его исполнять одинаково хорошо, иначе нарушится Мировая Гармония. Но как у человека есть лишь одна голова, так и в любой организации должно быть единоначалие. Жесткое и деспотичное, либо же мягкое и ненавязчивое — не суть. Главное чтобы любым спорам и разногласиям мог положить конец один авторитет. У ватаги рабочих это их наистаршой, в Церкви — примас, в государстве — царь. Во всем мире — Солнце.