– Разве мы не говорим сейчас? – Он на минуту отвернулся к окну и вновь посмотрел на нее. На лице было удивление.
– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду! – возразила она.
– Может быть, тебе кажется, что я отнимаю у тебя время? Тогда мне, наверное, лучше вовсе не приходить сюда?
– Что ты, что ты, – залепетала она, глядя на него. Внезапно в голове застучали тревожные молоточки. Это он серьезно? – Ты же знаешь, что я… я рада твоим посещениям…
– Рада потому, что тебя больше никто не навещает. – Лицо у него было бесстрастным.
– Нет, нет! Это не имеет никакого значения!
– Думаю, что если бы я не появлялся здесь, то к тебе приходили бы твои корнуоллские друзья, – продолжил он свою мысль.
– Грэм, ты не уедешь, да? Я имею в виду твое возвращение в Нью-Йорк, – неожиданно для себя сказала Эрни. При этой мысли у нее неприятно засосало под ложечкой.
Он прищурил глаза.
– Когда-нибудь, я должен поехать туда.
– Но ты вернешься? – воскликнула она. – Иначе откуда я узнаю, где ты и как связаться с тобой? – По каким-то неясным причинам ее вдруг охватила паника. – Ведь до сих пор я ничего о тебе не знаю!
– Тебе и не надо связываться со мной, – сказал он. – Между прочим, почему ты сочла нужным говорить обо мне с доктором Филдсом?
Бровь у него вопросительно поднялась, а Эрни громко вздохнула.
– Он лишь сказал мне, что знает номер твоего телефона в Нью-Йорке, – ответила она потерянно.
Он вновь повернулся к окну.
– Это мой служебный номер.
Она посмотрела на него.
– Служебный номер? Это значит, что все звонки к тебе проходят через секретаря?
– Она всегда знает, где я нахожусь, – сказал он, когда глаза их встретились. Он усмехнулся.
Эрни откинулась на спинку кресла, смутившись от его взгляда.
– Однако в Нью-Йорке у тебя дом, не так ли? – решила она продолжить и улыбнулась. – И у тебя там есть телефон, так?
– Не дом, а квартира, – поправил он. – А звонят мне через коммутатор.
Он посмотрел ей в глаза и поразился их бездонной глубине. Она же почувствовала, что кровь в ее жилах побежала быстрее.
– И не могла бы я?.. Я знаю этот номер? – осторожно спросила она.
– Ты должна это знать. – Он не спускал с нее глаз. – Ты же жила там со мной.
– За эти три минувшие года… Я должна была знать, как позвонить тебе, если бы у меня появилось такое желание, да?
Умиление, озарившее на миг его лицо, исчезло.
– Ты этого не хотела.
– Не уверена в этом…
– Ты ушла от меня, Эрни! – Он внезапно разозлился. – Ты ушла и все перевернула, и после всего ты поступила…
Он мгновенно замолк. Его ладонь прикоснулась к ее щеке, а потемневшие глаза пристально смотрели на нее. Она конвульсивно глотнула. Лицо его было совсем рядом, на расстоянии какого-то дюйма.
Он убрал ладонь. Но как только он попытался выпрямиться и отойти от нее, она схватила его за руку.
– Грэм… – начала она. – Грэм, знай, что я очень, очень признательна за то… за то, что ты делаешь для меня. Неужели ты не понимаешь?
– Я… делаю? – Он вдруг поскучнел.
– Грэм…
– Я должен кое с кем встретиться, – резко оборвал он ее, но в то же время не отвел от нее глаз.
Вдруг он стремительно наклонился и совершенно неожиданно приник к ее губам. Поцелуй получился долгий и горячий. Она почувствовала, что губы у него были плотными и теплыми. От их прикосновения у нее перехватило дыхание.
– Я должен идти, – отрываясь от нее, сказал он. – Не волнуйся, Эрни, я вернусь. – Голос у него был ниже, чем обычно, с большой хрипотцой. – Я не собираюсь исчезать из твоей жизни!
Она следила, как он прошагал по палате, открыл дверь и скрылся за нею. Она была ошеломлена его поступком. Сначала ей показалось, что его слова благотворно подействовали на нее. На самом же деле этого не произошло.
Да, он привел ее в замешательство еще раз, и она поняла, что если хочет узнать что-либо о Грэме Фриндли, об их отношениях, то для этого есть только одно-единственное средство – самой все вспомнить. А что, если память так и не восстановится?
Этот страх стал почти постоянно преследовать ее, но когда она поделилась своими опасениями с доктором Филдсом, он ответил лишь отрицательным покачиванием головы.
– Физически вы находитесь на пути к полному выздоровлению. И нет никаких оснований беспокоиться о том, что память не вернется.
– А если так случится? – настаивала она.
– Все дело во времени, милочка. Придет день, когда вы все вспомните. Жизнь обязательно войдет для вас в нормальную колею.
– Но я не собираюсь возвращаться к моей прежней жизни! – воскликнула она горячо. – Во всяком случае сейчас я этого не хочу.
– Это тоже хорошо, – сказал он со своей спокойной улыбкой, приводившей Эрни в ярость. – Я надеюсь, что вы очень хорошо сможете отдохнуть во Франции, и хочу, чтобы вы с оптимизмом смотрели в будущее. – Когда Эрни скорчилась, как от удара, сжав на коленях ладони, он мягко продолжил: – Вы живете одна, моя дорогая, а вам на какое-то время нужен постоянный уход…
– Доктор, вы как автомат говорите мне, что состояние мое улучшается, а я!.. – нетерпеливо прервала она Филдса.
– Не так-то просто вернуться к полнокровной жизни, – пробормотал он недовольно. Когда же она открыла рот, чтобы вновь выразить протест, он поднял руку, жестом призывая ее замолчать.
