Бывшие люди - [2]

- Всё в порядке. За ночь - две копейки, за неделю - гривенник, за месяц - три гривенника. Ступай и займи себе место, да смотри - не чужое, а то тебя вздуют. У меня живут люди строгие...

Новички спрашивали его:

- А чаем, хлебом или чем съестным не торгуете?

- Я торгую только стеной и крышей, за что сам плачу мошеннику хозяину этой дыры, купцу 2-й гильдии Иуде Петунникову, пять целковых в месяц, - объяснял Кувалда деловым тоном, - ко мне идёт народ, к роскоши непривычный... а если ты привык каждый день жрать - вон напротив харчевня. Но лучше, если ты, обломок, отучишься от этой дурной привычки. Ведь ты не барин - значит, что ты ешь? Сам себя ешь!

За такие речи, произносимые деланно строгим тоном, но всегда со смеющимися глазами, за внимательное отношение к своим постояльцам ротмистр пользовался среди городской голи широкой популярностью. Часто случалось, что бывший клиент ротмистра являлся на двор к нему уже не рваный и угнетённый, а в более или менее приличном виде и с бодрым лицом.

- Здравствуйте, ваше благородие! Каковенько поживаете?

- Здорово. Жив. Говори дальше.

- Не узнали?

- Не узнал.

- А помните, я у вас зимой жил с месяц... когда ещё облава-то была и трёх забрали?

- Н-ну, брат, под моей гостеприимной кровлей то и дело полиция бывает!

- Ах ты, господи! Ещё вы тогда частному приставу кукиш показали!

- Погоди, ты плюнь на воспоминания и говори просто, что тебе нужно?

- Не желаете ли принять от меня угощение махонькое? Как я о ту пору у вас жил, и вы мне, значит...

- Благодарность должна быть поощряема, друг мой, ибо она у людей редко встречается. Ты, должно быть, славный малый, и хоть я совсем тебя не помню, но в кабак с тобой пойду с удовольствием и напьюсь за твои успехи в жизни с наслаждением.

- А вы всё такой же - всё шутите?

- Да что же ещё можно делать, живя среди вас, горюнов?

Они шли. Иногда бывший клиент ротмистра, весь развинченный и расшатанный угощением, возвращался в ночлежку; на другой день они снова угощались, и в одно прекрасное утро бывший клиент просыпался с сознанием, что он вновь пропился дотла.

- Ваше благородие! Вот те и раз! Опять я к вам в команду попал? Как же теперь?

- Положение, которым нельзя похвалиться, но, находясь в нём, не следует и скулить, - резонировал ротмистр.- Нужно, друг мой, ко всему относиться равнодушно, не портя себе жизни философией и не ставя никаких вопросов. Философствовать всегда глупо, философствовать с похмелья невыразимо глупо. Похмелье требует водки, а не угрызения совести и скрежета зубовного... зубы береги, а то тебя бить не по чему будет. На-ка вот тебе двугривенный, - иди и принеси косушку водки, на пятачок горячего рубца или лёгкого, фунт хлеба и два огурца. Когда мы опохмелимся, тогда и взвесим положение дел...

Положение дел определялось вполне точно дня через два, когда у ротмистра не оказывалось ни гроша от трёшницы или пятишницы, которая была у него в кармане в день появления благодарного клиента.

- Приехали! Баста! - говорил ротмистр. - Теперь, когда мы с тобой, дурак, пропились вполне совершенно, попытаемся снова вступить на путь трезвости и добродетели. Справедливо сказано: не согрешив - не покаешься, не покаявшись - не спасёшься. Первое мы исполнили, но каяться бесполезно, давай же прямо спасаться. Отправляйся на реку и работай. Если не ручаешься за себя - скажи подрядчику, чтоб он твои деньги удерживал, а то отдавай их мне. Когда накопим капитал, я куплю тебе штаны и прочее, что нужно для того, чтобы ты вновь мог сойти за порядочного человека и скромного труженика, гонимого судьбой. В хороших штанах ты снова можешь далеко уйти. Марш!

Клиент отправлялся крючничать на реку, посмеиваясь над речами ротмистра. Он неясно понимал их соль, но видел пред собой весёлые глаза, чувствовал бодрый дух и знал, что в красноречивом ротмистре он имел руку, которая, в случае надобности, может поддержать его.

И действительно, чрез месяц-два какой-нибудь каторжной работы клиент, по милости строгого надзора за его поведением со стороны ротмистра, имел материальную возможность вновь подняться на ступеньку выше того места, куда он опустился при благосклонном участии того же ротмистра.

- Н-ну, друг мой, - критически осматривая реставрированного клиента, говорил Кувалда, - штаны и пиджак у нас есть. Это вещи громадного значения - верь моему опыту. Пока у меня были приличные штаны, я играл в городе роль порядочного человека, но, чёрт возьми, как только штаны с меня слезли, так я упал в мнении людей и должен был скатиться сюда из города. Люди, мой прекрасный болван, судят о всех вещах по их форме, сущность же вещей им недоступна по причине врожденной людям глупости. Заруби это себе на носу и, уплатив мне хотя половину твоего долга, с миром иди, ищи и да обрящешь!

- Я вам, Аристид Фомич, сколько состою? - смущённо осведомлялся клиент.

- Рубль и семь гривен... Теперь дай мне рубль или семь гривен, а остальные я подожду на тебе до поры, пока ты не украдёшь или не заработаешь больше того, что ты теперь имеешь.

- Покорнейше благодарю за ласку! - говорит тронутый клиент. - Экой вы добряга, право! Эх, напрасно вас жизнь скрутила... какой, чай, вы орёл были на своём-то месте?!