Бывшая Ленина - [20]

Не насторожила Сашу даже затянувшаяся прощальная беседа голубков – ей ли не знать, с какими лицами и каким тоном иногда приходится нежные вещи шептать. Она просто нацепила наушники и углубилась в проклятую курсовую, что за истекшие сутки сама почему-то не сделалась. Хорошо углубилась, даже не заметила, как парочка наконец-то разлепилась и носитель игрек-хромосомы покинул помещение, а носительница всего остального замерла в нетипичной точке и в нетипичной позе.

Саша зацепила эту нетипичность то ли краем глаза, то ли тепловой точкой на ухе, поди пойми, но на какой-то там секунде подняла голову и убедилась, что Ксюха и впрямь, по-бабьи подперев поясницу, угрюмо рассматривает незнакомый рюкзак.

– Забыл, что ли? – спросила Саша рассеянно и почти уже скользнула обратно в код, но что-то не пускало. Она подняла голову. Понятно что – странность поведения Ксюхи. Любимая соседка даже в спящем состоянии меняла позу раз в пять минут, а уж бодрствовать на месте не умела в принципе. А сейчас стояла и смотрела.

– Там таракан или что? – спросила Саша со вздохом и тут же поняла, что нет там тараканов, пауков и прочей живности, иначе Ксюха уже сидела бы у Саши на плечах и на весь квартал требовала срочно убить несчастную тварь.

– Ксюх, – сказала Саша, откладывая наушники и вставая, – ты чего вообще?

Ксюха вздрогнула, посмотрела на Сашу испуганно и снова уставилась под ноги. Впрочем, голос у нее был почти обыкновенный:

– Да не, нормально все. Матвей просто сказал, вечером заберет сам или из друзей кто. И я что-то…

– А что это? – спросила Саша, подходя.

– Ну… вещи, – сказала Ксюха и посмотрела на Сашу еще испуганней.

Саша хотела уточнить, что за вещи, а заодно спросить, когда и откуда взялся рюкзак – когда вечером заходили, у Матвея за спиной здоровенный синий был, а этот компактный черный, то ли внутри прятался, то ли с утра вместе с овощами возник, – и вдруг поняла.

– Так, – сказала она. – Давай-ка посмотрим, что там.

– Ты чего! – воскликнула Ксюха, не меняя градус испуга. – Чужой же.

– Вот именно, чужой. Как в кино. Открывай, посмотрим.

– Нельзя, ты что, э!.. – воскликнула Ксюха и чуть дернулась вслед за Сашей, подхватившей рюкзак, – впрочем, несильно дернулась.

Саша все-таки отошла на пару шагов, попыталась расстегнуть молнию и обнаружила, что собачки схвачены хитрым стальным замочком.

– Так, – повторила она и общупала рюкзак.

Он был легким и мягким, к тому же не шуршал, так что Саша засомневалась и повернулась к Ксюхе – но вид у соседки был таким виноватым, что сомнений не осталось.

– Ксюх, я серьезно сейчас: что там?

Ксюха, хлопнув губами, сделала неопределенный жест, потерявшийся в плечевом поясе.

– Матвей этот твой – он вообще кто? Ты его давно знаешь?

– Ну он студент в технологическом, и работает, и нормально все, чего ты придумала, – торопливо заговорила Ксюха, протягивая руку. – Давай сюда.

– А чего зависла тогда? – жестко спросила Саша и подняла рюкзак. – Понимаешь ведь, что здесь, да? Что это или подстава, или… Я не знаю, или еще хуже, просто ты для него перевалочный пункт, – понимаешь, да? И я тоже из-за тебя, понимаешь?

– Можно, пожалуйста, не орать? – спросила Ксюха, приходя в себя. – Придумала что-то себе и кипешит.

– Придумала, да? Тащи нож, откроем и увидим, что я там придумала.

– Ты что! А вдруг там ничего такого!

– А вдруг наоборот? – поинтересовалась Саша. – Тогда что?

– Да, тогда – что? – спросила Ксюха, зверея. – Распорешь рюкзак, найдешь, чего хотела…

– Я хотела?!

– …И дальше что? Придут, увидят…

Саша на секунду замерла, давя взрыв негодования, который мог перерасти черт-те во что – например, в визг «Ты же нас подставила», истерику и, может, даже удары по глупому Ксюхиному лицу, старательно выдохнула, вдохнула и швырнула рюкзак соседке под ноги. И сказала, стараясь не звенеть голосом и тем более не рыдать:

– Чтобы не было его здесь, поняла?

Ксюха поспешно подняла рюкзак, вцепилась в него обеими руками так, что костяшки побелели, и тихо спросила:

– Куда я его – выкину, что ли?

Саша пожала плечами. Во рту был иней, а лицо горело.

– Или пойду туда, да? – уточнила Ксюха так же тихо. – Чтобы меня приняли, да?

– А лучше, чтобы пришли и обеих, да? – уточнила Саша в ответ.

Ксюха начала было:

– Да с чего они… – и замолчала, закусив губу.

Саша ушла в свой угол и принялась впихивать в собственный рюкзак тетради и выписки, стараясь говорить как можно спокойнее:

– Короче, так. Я в библиотеку, буду там до закрытия. Это до шести. Вернусь когда – чтобы этого вот здесь не было, поняла? Ты поняла или нет?

Она дождалась потерянного кивка Ксюхи, лютуя на нее и на себя, впихнула последнюю стопку бумаг – смяла и порвала, кажется, все на свете, да чего уж теперь, – и зашагала к двери, накидывая кофту на ходу. Из открытой двери в спальню пахнуло одеколоном Матвея. Сашу перекосило, и она, обуваясь, прошипела:

– И этого – чтобы духа не было, никогда! Поняла?

– Разоралась-то, как будто… – начала Ксюха, распаляя себя, да так и не смогла – сникла.

Саша вышла, грохнув дверью, лифта ждать не стала – быстро сбежала по лестнице, разок едва не вывихнув лодыжку. Развеялась слегка, вытеснив злобой обиду, – а на улице все равно разревелась.