Бюрократия, Запланированный хаос, Антикапиталистическая ментальность - [11]

Бюрократизм и тоталитаризм

В ЭТОЙ книге будет показано, что бюрократия и бюрократические методы существуют очень давно и должны быть представлены в административном аппарате любого правительства, чей суверенитет распространяется на большую территорию. Древнеегипетские фараоны и китайские императоры создавали колоссальные бюрократические машины; так же поступали и все другие правители. Средневековый феодализм был попыткой организовать управление большими территориями без бюрократии и бюрократических методов. Эти старания потерпели полный крах. Они привели к анархии и полному распаду политического единства.

Феодальные землевладельцы, первоначально получавшие свои титулы за службу и поэтому подчинявшиеся центральной власти, стали фактически независимыми князьями, которые постоянно сражались друг с другом и ни во что не ставили власть короля, судов и законов. Начиная с XV века, европейские короли прежде всего стремились обуздать своих надменных вассалов. Современное государство построено на руинах феодализма. Господство множества мелких князей и графов оно заменило бюрократическим управлением делами общества.

Дальше всех по этому пути продвинулись короли Франции. Алексис де Токвиль показал, как короли династии Бурбонов упорно стремились уничтожить самостоятельность своих могущественных вассалов и олигархических группировок аристократов. [Токвиль Алексис (1805–1859) – французский историк, социолог и политический деятель. Его перу принадлежат исследования истории Франции XVIII века: «Философская история правления Людовика XV», «Взгляд на правление Людовика XVI», «Старый порядок и революция».] В этом отношении Французская революция лишь завершила то дело, которое начали сами короли. Она устранила королевский произвол, обеспечила верховенство закона в области управления и ограничила круг вопросов, решаемых должностными липами по их собственному усмотрению. Она не отказалась от бюрократического управления, она только поставила его на правовую и конституционную основу, французская административная система XIX века представляла собой попытку максимально ограничить бюрократический произвол при помощи законов. Она служила моделью для всех других свободолюбивых стран, не входивших в сферу действия англо-саксонского обычного права (Common Law), которые стремились обеспечить верховенство законов и законности в системе государственного управления.

Немногие знают, что прусская административная система, вызывающая столько восхищения у всех сторонников всемогущего государства, в своих ранних формах была простой имитацией французских институтов. Фридрих II, именуемый Великим, импортировал из абсолютистской Франции не только методы, но даже людей для их осуществления. [Фридрих II Великий (1712–1786) – король Пруссии. С юности находившийся под определённым влиянием французских прогрессивных философов, он в духе просвещённого абсолютизма осуществил ряд реформ, в том числе и в сфере государственного устройства.] Взимание акцизов и таможенных пошлин он поручил импортированному штату из нескольких сотен французских бюрократов. Министром почт он назначил француза и другого француза – президентом Академии. У пруссаков XVIII века было даже больше оснований считать бюрократизм чуждым их национальному духу, чем у сегодняшних американцев.

Юридическая основа административной деятельности в странах с англо-саксонским обычным правом сильно отличалась от своего аналога в странах континентальной Европы. И британцы, и американцы были абсолютно уверены в том, что их система обеспечивает им самую эффективную защиту от административного произвола. Однако опыт последних десятилетий ясно свидетельствует, что никаких юридических гарантий недостаточно, чтобы противостоять тенденции, опирающейся на влиятельную идеологию. Широко распространившаяся идея социализма и государственного вмешательства в экономику разрушили плотину, воздвигавшуюся двадцатью поколениями англосаксов для защиты от половодья административного произвола. [В демографической статистике принято считать, что на столетие приходится три поколения. Со времени подписания королём Иоаном Безземельным Великой хартии вольностей (1215 г.) до выхода книги Л. Мизеса сменилось примерно двадцать поколений.] Многие интеллектуалы и большое число избирателей, объединённых в «группы давления» в интересах фермеров и рабочих, с пренебрежением называют американскую систему правления «плутократической» и жаждут введения «русских» методов правления, не предоставляющих индивиду вообще никакой защиты от произвола властей.

Тоталитаризм – это гораздо больше, чем просто бюрократия. Это подчинение всех сторон жизни, труда и досуга каждого индивида приказаниям тех, кто находится у власти. Это превращение человека в «винтик» всеобъемлющего механизма принуждения и насилия. Тоталитаризм заставляет индивида отказываться от любой деятельности, которую не одобряет государство. Он не терпит никаких проявлений несогласия, он превращает общество в подчиняющуюся строгой дисциплине трудовую армию, – как говорят сторонники социализма, – или в каторжную тюрьму, – как говорят его противники. Как бы то ни было, это полный разрыв с тем образом жизни, которому цивилизованные страны были привержены в прошлом. Это не просто возврат человечества к восточному деспотизму, при котором, как заметил Гегель, только один человек свободен, а все остальные – рабы. Ведь азиатские деспоты не вмешивались в каждодневную жизнь своих подданных. Земледельцам, скотоводам и ремесленникам предоставлялось определённое поле деятельности, в осуществление которой не вмешивался монарх и его приближённые. В своём собственном хозяйстве и в семейной жизни простые люди обладали известной автономией. В современном социализме дела обстоят иначе. Он тоталитарен в полном смысле этого слова. Он держит индивида под жёстким контролем от рождения и до самой смерти. На протяжении всей своей жизни «товарищ» обязан беспрекословно подчиняться приказам верховной власти.