Бюро. Пий XII и евреи. Секретные досье Ватикана - [42]

⁵⁶. Разумеется, папу Пия XII держали в курсе этого вопроса.

Далее в служебной записке монсеньор Барбетта писал следующее:

«Кардинал Мальоне, дав все разъяснения относительно странного предположения властей, спросил нунция, сталкивался ли тот со злоупотреблениями в толковании правил, установленных Священной канцелярией». Это перекликается с полученной Бюро несколькими месяцами ранее информацией о том, что, «поскольку румынские евреи массово просят об обращении в католичество, церковные власти приняли меры в этом отношении»⁵⁷.

Кардинал Мальоне был несколько удивлен странным требованием румынского правительства, но ему было известно, что вопросы толкования находятся не в его компетенции. Он немедленно приказал сообщить, что Святой отец согласен и, «оставив у себя копию отчета, просил монсеньора Кассуло направить его отчеты в Священную канцелярию»⁵⁸.

Через неделю Священная канцелярия подтвердила содержание данного ранее ответа, но уточнила следующее:

«Вместе с тем, когда достоверно установлено, что крещение невозможно без особых трудностей отложить до завершения обучения и когда совесть священника этим отягощена, разрешается крестить тех – но только их – о ком известно, что они, с одной стороны, должным образом наставлены в основах веры, необходимых для христианской жизни, а с другой, искренне желают вести жизнь согласно заповедям католической веры и в дальнейшем освоят весь катехизис, чтобы быть допущенными к святому евхаристическому причастию»⁵⁹. Скорее всего, прочитав это особое заявление, Кассуло вздохнул с облегчением.

Передав разъяснения в ответ на довольно странную просьбу румынского правительства о приостановке крещений до окончания войны, кардинал Мальоне резко спросил Кассуло, были ли ему известны случаи нарушения правил крещения, установленных Священной канцелярией. Нунций, разумеется, ответил отрицательно и напомнил Мальоне его собственные слова: «Нельзя чинить препоны, когда обращение есть творение божьей благодати. И это главный предмет дискуссии с самого начала, когда усилилось движение евреев к Церкви»⁶⁰. В свою защиту Кассуло ссылался на то, что «епископы и священники, как правило, соблюдали все инструкции, которые им были даны, хотя и были отмечены некоторые исключения. Я знаю, что архиепископ Бухареста был вынужден вмешаться, чтобы положить конец злоупотреблениям, допущенным одним или двумя небрежными священниками, которые порой слишком легко допускали к крещению лиц, не прошедших должную подготовку и не направляемых благодатью»⁶¹.

После этого он повторил то, что писал в конце предыдущего года:

«Этот факт дает пищу для размышлений. Важные люди, специалисты, коммерсанты хотят получить наставление в католической вере. Они в любое время суток оставляют свои занятия, чтобы получить наставление в вере и подготовиться к крещению… Когда румынское правительство, в своей мудрости и почтении, уступило нашим настояниям о признании прав Церкви, особенно тех, что касаются религиозного образования и поддержки новообращенных, евреи нашли опору и утешение, а это было очень полезно для их обращения. Многие из них не смогли его получить, это верно, но сам факт, что они могут называть себя католиками, уже сам по себе важное наставление. Тем не менее учту при рассмотрении подобных случаев указания Вашего Высокопреосвященства»⁶².

* * *

Кассуло должен был одновременно продвигаться по двум направлениям. Атмосфера встречи с министром Раду Давидеску 19 июня 1942 года не очень отличалась от предыдущих встреч. В своих дневниках Кассуло пишет, что «обратил внимание министра на положение обращенных евреев, особенно в Черновцах [в Буковине]. Он сказал, что это очень тонкий вопрос и что, по мнению правительства, в настоящее время обращение в католичество во многом было обусловлено материальными соображениями, вследствие чего он рекомендовал католическому духовенству быть крайне осторожным». Вернувшись к себе, Кассуло «принял меры, чтобы католическая Церковь в этом важном вопросе придерживалась, как и всегда, самых строгих инструкций»⁶³. В дальнейшем он неоднократно предостерегал духовенство в этом отношении.

Именно в таком ключе он общался с сестрами из ордена Богоматери в Сионе, посетивших нунциатуру 15 июля. Он их «проинструктировал относительно допуска евреев к крещению, чтобы исключить злоупотребления»⁶⁴. Однако тем же вечером монсеньора Кассуло, по-видимому, охватили легкие сомнения. В своем дневнике он отметил, что во время встречи «мисс Нану, обращенная, которая показалась мне [Кассуло] доброй католичкой, спросила, что я думаю о нынешнем обращении евреев. Я ответил, что обращение должно быть актом Божьей благодати и что, прежде чем крестить кого-либо, Церковь обыкновенно проявляет сдержанность и внимательно относится к этому вопросу. Она поняла и обратила мое внимания на злоупотребления как со стороны тех, кто принимает и наставляет их, так и тех, кто просят принять их в лоно Церкви исключительно из практических соображений»⁶⁵. Было ли замечание мисс Нану лишь предупреждением? Или угрозой? Или, быть может, католики вроде мисс Нану, особенно недавно обращенные, проявляли нетерпимость к своим бывшим единоверцам? Кассуло, разумеется, прекрасно осознавал, какую опасность представляли слухи, озвученные мисс Нану.