Быть женщиной. Откровения отъявленной феминистки - [50]

Глава 10 Я выхожу замуж!

Что же поделывала все это время моя сестра Кэз? О, кучу всего! Она остригла волосы, написала три пьесы о невезучем темном властелине по имени Венгер, крепко помешалась на Джордже Оруэлле, собрала внушительную аудиотеку драм-н-бэйс и держала бар в креативной компании сообщников, вместе с которыми в одно неудачное Рождество породила смелую, но, как оказалось, бесперспективную идею коктейля из хереса и капучино. Херес сворачивается в молоке. Теперь мы это точно знаем. А еще его невозможно эмульгировать повторно, сколько ни мешай с кукурузной мукой. Но главное ее занятие – присутствовать на свадьбах. На огромном количестве свадеб. И это сущее наказание, потому что Кэз ненавидит свадьбы.

– Какого черта! – она в изнеможении плюхается на стул у меня на кухне. – Какого черта!

На ней шифоновое платье кремового цвета и кремовые атласные туфли, заляпанные грязью. Ее ноги покрыты крапивными цыпками, от нее разит спиртным, и она глотает лекарство от цистита прямо из бутылки, как ковбой, пьющий залпом виски. В глазах красное марево безумия, выдающее всякого, кто недавно не только ездил к черту на рога, но и потратил на это кучу денег. Причем ездил в автомобиле с неисправной подвеской. Вроде бы стоящем на техобслуживании. В свои законные выходные.

Она швыряет в угол огромный рюкзак. Даже отсюда я вижу в нем сломанную палатку.

– Кем надо быть, чтобы зазвать 200 человек гулять свадьбу на свиноферме в долине, где даже мобильник не берет? – она в ярости. – Кем, я спрашиваю? «Вы можете разбить палатку на соседнем поле», видите ли! «В кругу родственников невесты. Мы называем его Круг Фей! Мы будем совсем рядом. Будем вечером петь хором!»

Ее передергивает. Если вы помните, одна из главных особенностей Кэз – она не переносит, когда кто-то трется с ней рядом. Если бы она могла завести компактную персональную крепость с лучниками по стенам, она бы это сделала.

– Итак, палатка сломалась, что дальше? – я тыкаю пальцем в сторону рюкзака. Рюкзак совершенно мокрый.

– Долбаный придурок из соседней палатки пытался починить шесты тремя карандашами и каким-то скотчем, – отвечает она. – Хотя я без устали твердила ему, что ничего не выйдет, потому что современные палаточные шесты должны изгибаться. Потом нам пришлось переться на свадьбу, которая была вовсе не на соседнем поле, а за семь полей от нас. Мои туфли плохо перенесли эти семь полей. Им это совсем не понравилось. Как и ногам, когда мы угодили в крапиву. По пути мы разминулись с трактором, и нам пришлось прижаться к изгороди. Я ненавидела это всеми фибрами. К тому же я так перенервничала из-за долбаного трактора, что вспотели подмышки.

Она поднимает руки и демонстрирует пятна на платье.

– Но было и некоторое везенье! Тут же полил нехилый дождь, так что внимание всех собравшихся, когда мы добрались, приковали мои курчавые волосы, а не потные подмышки. Да, сама церемония длилась пять минут.

Кэз наливает лекарство от цистита в кружку вместе с тремя рюмками водки и продолжает свою повесть, нисколько не ставшую веселее. Часам к трем дня все до того нажрались, что даже 50-летние тетушки, привалившись к фуршетному столу, бормотали: «Мне нужно протрезветь». Это была сельская семья, где один другому сват и брат и все друг друга знают, поэтому гости без конца допрашивали Кэз, чья она знакомая, «как бы подразумевая, что я приперлась в дождь хрен знает куда, чтобы на халяву пожрать очень посредственного салата с ветчиной!».

К четырем часам дня Кэз бешено, отчаянно заскучала – до того, что час просидела в туалете.

– Знаешь, такие шикарные портативные туалеты. Видимо, такие ставят в Глайндборне [29]. Там играла музыка. Я пять раз прослушала квиновскую «Under Pressure». А после поступила так, как сделал бы Фредди, – поперлась под сраным дождем в гору, пока не поймала сеть, и тут же вызвала такси и заказала себе номер в «Марриотт» в Эксетере. Даже не спрашивай, заработала ли я цистит. Я заработала цистит.

Она выдавила три таблетки нурофена и залилась слезами.

– Пять свадеб за четыре года, – простонала она, швырнув грязные туфли в раковину. – Я искренне надеюсь, что больше никто из тех, кого я знаю, никогда, никогда не влюбится. На меня плохо действуют люди, нашедшие истинную любовь.

По правде говоря, люди, нашедшие истинную любовь, плохо действуют на всех. То есть в конце концов все нормализуется – когда все успокоятся и перестанут поднимать шумиху вокруг своих отношений. Но почти в самом их начале оба проходят через суровый тест на терпение и любовь – свадьбу.

За историю человечества у нас поднакопилось порядком серьезных претензий к мужчинам – войны, изнасилования, ядерное оружие, крах фондовых рынков, передача Top Gear и еще их привычка в автобусе запускать руку в область паха и поправлять свои потные яйца, а потом хвататься за поручень, к которому теперь я тоже должна прикасаться, к этим вот потным выделениям. Но свадьба, безусловно, изобретение дам.

Свадьбы – это наша вина, дамы. Каждый экспонат этого чердачка ужасов – наша с вами заслуга. И знаете, мы ведь не только остальное человечество подставили, но и