Быть рядом - [30]

— И вообще, — горячился майор, — я не понимаю — почему никак это клятая война не закончится?! Ведь сколько уже было моментов! Нажми чуть-чуть, надави — и всё закончится. Так ведь нет! Отпускаем их, отходим. Дикари за это время приходят в себя, зализывают раны — и вперёд на равнины. Убивать и грабить. Ну что мешает отдать приказ на уничтожение?!

— А то ты не догадываешься! Смешно даже. Эта война — большие деньги. И все там, — капитан ткнул горящей сигаретой вверх, — на ней наживаются. Прикрыть кормушку? Вот уж дудки! Дураков-то нет.

— Да кто ж им платит? Генералам-то?

— Да дикари и платят. Ну сам смотри как только их прижмут, наши из штаба: «Цыц, назад». Почему? Получили на лапу и рады. А на солдат им положить.

— Тьфу, — сплюнул майор, — аж противно. Пацаны гибнут, а они мошну набивают. На солдатской крови — на святом, брат! — деньги делают. Что-то надломилось в стране. Раньше за солдата душой болели, зря в бой не гнали. А теперь? После Смуты всё псу под хвост. Только деньги всех интересуют. А о солдатах не думают. И охранка — что молчит, почему не арестуют? Неужто и с ними делятся?

— А то! Бабло побеждает зло, — капитан плеснул в кружку водки, выпил залпом. — Ты вот о чём лучше подумай. Пока мы возимся с этими дикарями, пока наши генералы сдают солдат, как стеклотару, весь мир над нами смеётся. И поделом! С танками, с пушками, с вертолётами, с роботами, не можем задавить кучку бородачей с автоматами.

— Вот уж точно, — закивал майор, — смотрят и смеются. И не дай бог нападут — что мы против них? Выстоим?! Чёрта лысого! Если с дикарями справиться не можем, о какой войне может идти речь!? Сомнут нас, растопчут как тараканов.

— Как пить дать, — капитан снова плеснул себе водки. — А эти наверху как-нибудь договорятся. Небось, только спят и видят, как бы за кордон сбежать. С награбленным. Им-то кто бы на нас не напал — всё одно хорошо. Будет ещё от кого бабла получить.

— Но я вот чего не понимаю, — майор затушил окурок и отпил из пластиковой бутылки с водой, — неужто император не видит, что происходит?

— Куда ему всё увидеть?! — отмахнулся капитан. — Неужто наши генералы не прикроют свои задницы? Наплетут ему с три короба, мол, солдаты плохие, офицеры нерадивые, то да сё, пятое-десятое. Он и поверит. Ему-то из дворца не видно, что у нас тут происходит.

— Да уж, — протянул майор, — да уж. Ай, ладно, давай выпьем. Мы с тобой вернулись живыми? И то хлеб!

— Давай, — капитан подставил кружку под горлышко бутылки, — вернулись живыми, с наградами — имеем право выпить.

Они чокнулись кружками и залпом выпили.

За окном кружился снег.

* * *

Генерал нервно расстегнул ворот кителя и принялся раздражённо расхаживать по кабинету, комкая в руках лист бумаги. Потом ткнул пальцем в селектор:

— Начштаба ко мне. Мигом!

Через минуту начштаба вошёл в кабинет. Выглядел он помятым, глаза были красные, но держался молодцом. Он уже третью ночь ночевал в штабе — следил за операцией. Всего третий месяц здесь. Из тыловых, но на удивление толковый оказался.

Генерал тяжело уселся в кресло. Спросил:

— Читали?

— Так точно.

— Что скажете?

— Я не могу себе позволить усомниться в воле императора. Если он…

— Прекратите, — оборвал его генерал. — Я не желаю слушать дифирамбы. В вашей преданности правящему дому и лично императору я не сомневаюсь. Я спрашиваю, что скажете о приказе.

Начштаба помолчал, хрустнул пальцами:

— Желаете честно?

— Именно.

— Я не понимаю приказа. Операция идёт как надо, мы прижали противника к горам, оседлали перевалы, отрезали пути отступления. По моим сведениям, у них уже не хватает продовольствия и боеприпасов. Нам осталось нанести один — последний — удар и враг будет уничтожен. После этого можно выводить войска и вводить жандармерию. Но отводить войска сейчас… Я не понимаю.

Генерал поднялся и подошёл к окну:

— И я не понимаю. Опять повторяется та же история. Едва противнику становится совсем жарко, сверху цыкают, и мы отступаем. Раз за разом. Уже четвёртый год одно и тоже….

Начштаба молчал.

Генерал посмотрел на него искоса и решился:

— Знаете, у меня иногда складывается впечатление, что эти приказы неспроста приходят так удачно для противника.

— Что вы имеете ввиду?

— Я могу быть с вами откровенным? Настолько, чтобы наша беседа осталась строго между нами.

Начштаба выдержал долгий взгляд генерала и сказал:

— Да.

— Хорошо, — генерал снова сел. — У меня такое ощущение, что дикарям помогают.

— В смысле?

— У нас есть изменники, — рубанул генерал. — И более того, мне кажется, что измена окопалась где-то на самом верху.

Начштаба зашагал по кабинету, затем остановился и повернулся к генералу:

— Разрешите предложить?

— Разрешаю.

— Может быть, стоит ослушаться?

— Не понял.

— Я предлагаю ослушаться приказа и закончить операцию, — чётко проговорил начштаба.

— Вот как, — протянул генерал и откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза.

Начштаба молчал. Ждал.

Наконец генерал открыл глаза, застегнул китель и поднялся:

— Нет, приказ есть приказ. Мы с вами люди военные, должны его выполнять.

— Даже если приказ откровенно преступный?

— Даже в этом случае, — отрезал генерал. — Начинайте выполнять приказ.