Быт русского народа. Часть 6 - [35]
На другой день недели, поутру рано, отправляются девушки купаться. У каждой из них на голове венок, а в руке полынь. С ними они входят в реку и ныряют: венки всплывают с их голов; после они выходят на берег и следят глазами за венками. Чей венок принесется водою первым к берегу, та думает, что она прежде всех своих подруг выйдет замуж; чей вторым, та после своей подруги, и так далее. Но если венок начнет качаться на одном месте и не плывет — не выйти замуж; чей потонет, той умереть скоро.
Если бы захотели спросить у старых малороссиян, зачем в день Святой недели все носят полынь, то они расскажут вам легенду с простодушной уверенностью в ее истине. Святая неделя есть велик день малок; в этот день они выходят из воды повеселиться, погулять и кроются в траве, жите и в огородах. Они нападают на человека и щекочут его. Бедный смеется до тех пор, пока не умирает от смеха. Если же человек имеет при себе полынь, то малки боятся его и не смеют даже приблизиться к нему. Оттого дети, взрослые и старики, идя купаться, на гулянье, в поле, в огород, даже гуляя по селу, всегда носят при себе полынь. Поэтому-то раскладывают полынь на окошках, посыпают ею пол в хатах, бросают в сенях, бросают на пороге и во дворе, чтобы малки не дерзали приближаться даже ко двору. Случалось не раз человеку, что малка, встретившись с ним, спрашивала его: «Що у тебе?» Если он отвечал: «Полынь» и показывал, то она, сказав: «Цур тоби з ним», удалялась от него; но если встретившийся имел при себе мяту и скажет: «Мята», то она, ответив ему: «Тут тоби хата», начинает щекотать и защекотывает. до смерти. Что это за малки? Маленькие дети, которые умирали некрещенными. Души после их смерти переселяются жить в реки и озера, где они плавают золотыми рыбками. Иногда они превращаются в девушек и, показываясь на берегах, манят к себе проходящих; когда эти приближаются к ним, тогда они скрываются в воду; но бывало, что малки уносили с собою на дно реки парней, с коими они любят забавляться.
Не верите этой легенде? — такова всякая легенда, но позвольте, имейте терпение выслушать до конца рассказ одного старика, который божится и присягает за достоверность легенды.
В день Святой недели он шел вечером, когда был еще парубком, в свою деревню; не доходя за полверсты до деревни была могила; на той могиле стояло три креста. Он смотрит: под крестами сидят шесть барышень, одетых пышно, как царевны, лица их были румяны, словно калина. Таких красавиц он не видывал отроду. Он подумал сначала, что это какие-нибудь проезжие пани зашли посмотреть (намалеванный крест (разрисованный), который недавно был роставлен над умершим приказчиком. Подходит ближе, (барышни начали перекидываться и знай что-то приговаривают; он подошел еще ближе, прислушался, и волосы стали дыбом на его голове. Одна покатилась с могилы, закричала: «Ух! у мене соломенный дух; мене мати уродила некрещену положила». За ней другая, третья и так все, и все приговаривают те же самые слова. «Счастье мое, — говорил он, — что я имел при себе полынь, был бы мне тут аминь». Когда малки разбежались, тогда он перекрестился, спрятал полынь в кишеню (карман), побежал в деревню, рассказал об этом случае всем встречным, крестился и божился, что это правда.
Цветы и травы, находимые в Троицын день, хранятся в домах как предохранительное средство от разных недугов. Перед захождением солнца, когда умолкают песни и пре-кращаются хороводы, поселяне пускают венки на воду, наблюдая, чей как поплывет: закружится ли, поворотится или потонет? Правильное и спокойное плавание означает счастливый успех; кружение — неблагоприятное окончание дела, а потопление — несчастное событие. Гадания, производимые девицами о выходе замуж, о женихе, о будущем счастии и тому подобное, часто производят печальные впечатления на целое семейство. После пускания венков на воду, что не везде соблюдается одинаково, — иногда поутру, иногда в полдень, — отправляются девушки в березовые рощи при пении радостных песен и там играют в хороводы, вьют новые венки, угощают друг друга и веселятся играми и плясками. Суворов любил праздновать Троицын день и семик в березовой роще. Тут он обедал с своими гостями под кудрявыми березками, испещренными разноцветными лентами, при пении народных песен; после обеда играл в хороводы не только с девушками, но и с солдатами и забавлялся играми, из коих особенно любил: «Жив, жив, курилка».
В Петербургской губ. плетут венки накануне Троицына дня, в этот день пускают их на воду с разными гаданиями и верованиями. Девушки замечают всякое движение плывущего венка, и если он потонет, то непременно несчастие!
По этому случаю составилась в народе памятная песнь:
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Венеция — имя, ставшее символом изысканной красоты, интригующих тайн и сказочного волшебства. Много написано о ней, но каждый сам открывает для себя Венецию заново. Город, опрокинутый в отражение каналов, дворцы, оживающие в бликах солнечных лучей и воды, — кажется, будто само время струится меж стен домов, помнящих славное прошлое свободолюбивой Венецианской республики, имена тех, кто жил, любил и творил в этом городе. Как прав был Томас Манн, воскликнувший: «Венеция! Что за город! Город неотразимого очарования для человека образованного — в силу своей истории, да и нынешней прелести тоже!» Приятных прогулок по городу дожей и гондольеров, романтиков и влюбленных, Казановы и Бродского!
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дмитрий Алексеевич Мачинский (1937–2012) — видный отечественный историк и археолог, многолетний сотрудник Эрмитажа, проникновенный толкователь русской истории и литературы. Вся его многогранная деятельность ученого подчинялась главной задаче — исследованию исторического контекста вычленения славянской общности, особенностей формирования этносоциума «русь» и процессов, приведших к образованию первого Русского государства. Полем его исследования были все наиболее яркие явления предыстории России, от майкопской культуры и памятников Хакасско-Минусинской котловины (IV–III тыс.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.