Быт русского народа. Часть 4. Забавы - [35]
Одним девушкам скучно играть: они посматривают на парней и горят нетерпением, чтобы <те> поскорее пристали к ним; дают и знать о своем желании глазами и движениями; после запевают призывную песнь, в коей соблюдают прежний порядок хоровода.
Приглашение парней в хоровод показывает, что забава девушек без участия в ней мужчин скучна, утомительна и единообразна. Только тогда и весело красавицам, когда резвятся с ними беззаботные и игривые молодцы. Тогда и радость, когда веселится беспечность.
Составив большой круг, берутся девушки за руки. Между тем одна девушка становится в круг, а другая насупротив ее, за кругом: обе они, взявшись за руки, поднимают и опускают их на голову каждой из девушек, обходя вокруг всех до трех раз. Это значит садить хрен. В то время поют хороводные:
Обойдя три раза круг при беспрерывном пении, садившие хрен входят в хоровод и начинают все кружиться. Если хотят продлить игру, то выходят другие девушки садить хрен.
Наши сельские девушки потешают себя между работой песенками, которыми смягчают самые тяжелые труды. Им бы хотелось покинуть работушку и заняться лучше хороводом, потому сговариваются между собою: как бы нам, девушки, зачать хоровод! «Забавы и игры — удел молодости», — высказывается в этой игре.
Составив хороводный круг, девушки и мужчины поют все вместе:
После этого становится в середину парень. Он, представляя свекра, выполняет угрозы и старается разогнать девушек домой. При последнем стихе: «красных девок высылать», — он берет девушку насильно, выталкивает ее из круга и гонит домой, покрикивая: «Вот я те, разгулялась! Домой!» Девушки начинают снова петь и продолжают петь дотоле, пока парень не прогонит всех из круга и не разгонит.
Эта игра выражает явно, что девушки веселились бы вечно, если бы не останавливали их. Девицы думают, что они родились для одних веселостей, забывая, что всему есть время: время забавам и время благоразумию. Мечтательность и ветреность — неразлучные спутники красавиц.
В середине круга сидит горюющая девушка: она тужит, что ее не пускают веселиться.
Девушка плачет от горя — а горе девушки, когда не дают ей воли: тогда всякая из них клянет свою судьбу.
Является в кругу парень, представляя себя стреляющим из ружья, потом он зовет свою суженую. Девушка является на его голос и обнимает молодца.
Все девушки считают себя несчастными, когда не дают им воли; в то время они готовы бросить отеческий свой дом, и всякий их ласкатель — уже их суженый; о будущем не рассуждают.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Главной темой книги стала проблема Косова как повод для агрессии сил НАТО против Югославии в 1999 г. Автор показывает картину происходившего на Балканах в конце прошлого века комплексно, обращая внимание также на причины и последствия событий 1999 г. В монографии повествуется об истории возникновения «албанского вопроса» на Балканах, затем анализируется новый виток кризиса в Косове в 1997–1998 гг., ставший предвестником агрессии НАТО против Югославии. Событиям марта — июня 1999 г. посвящена отдельная глава.
«Кругъ просвещенія въ Китае ограниченъ тесными пределами. Онъ объемлетъ только четыре рода Ученыхъ Заведеній, более или менее сложные. Это суть: Училища – часть наиболее сложная, Институты Педагогическій и Астрономическій и Приказъ Ученыхъ, соответствующая Академіямъ Наукъ въ Европе…»Произведение дается в дореформенном алфавите.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга Волина «Неизвестная революция» — самая значительная анархистская история Российской революции из всех, публиковавшихся когда-либо на разных языках. Ее автор, как мы видели, являлся непосредственным свидетелем и активным участником описываемых событий. Подобно кропоткинской истории Французской революции, она повествует о том, что Волин именует «неизвестной революцией», то есть о народной социальной революции, отличной от захвата политической власти большевиками. До появления книги Волина эта тема почти не обсуждалась.
Эта книга — история жизни знаменитого полярного исследователя и выдающегося общественного деятеля фритьофа Нансена. В первой части книги читатель найдет рассказ о детских и юношеских годах Нансена, о путешествиях и экспедициях, принесших ему всемирную известность как ученому, об истории любви Евы и Фритьофа, которую они пронесли через всю свою жизнь. Вторая часть посвящена гуманистической деятельности Нансена в период первой мировой войны и последующего десятилетия. Советскому читателю особенно интересно будет узнать о самоотверженной помощи Нансена голодающему Поволжью.В основу книги положены богатейший архивный материал, письма, дневники Нансена.