Быт русского народа. Часть 4. Забавы - [19]
Эта игра принадлежит к гимнастическим занятиям: в нее играют возмужалые, женатые и пожилые. Играют и дети, но только особо и в малом размере.
Эта игра, собственно, денежная, принадлежит к запрещенным и называется в иных местах орел и орлик. По праздничным дням рабочий и ремесленный народ, собравшись на улице, бросает вверх грош или пятак. Если он падает орлом, то его выигрыш; если противною стороной — проигрыш. Эта игра доводит многих до разорения, очень часто проигрывают свою одежду. Проигрывающие выходят из себя: заводят ссоры, драки и буйства.
Есть еще. игра другого рода в пристенок… Она состоит в том, что становятся несколько человек в один ряд около стены; разделяются на две половины, из коих одна старается выжать другую; доходит до того, что так сильно сжимают средних, что те кричат не своим голосом. Их давят, и одно спасение, когда успеют выскочить из середины. В этой забаве принимают участие и резвые девушки, только в своем круге; если же вмешаются в их круг мужчины, то со стороны молодежи происходят большие шалости.
В некоторых местах доселе пристрастны к орлянке. Мечут медную монету вверх и угадывают, которой она упадет стороной: орлом ли, оборотной ли стороною, или плашмя? Угадавший выигрывает прозакладанные деньги или другие какие-либо вещи, которые состоят, по большей части, из оладьев, пирогов и голубей. Последними более всего играют в Калуге. Там во время торга собираются толпы людей и прозакладывают голубей лучших пород, как-то: турманов, мохноногих и бухарских. Есть там сословия, которые занимаются только разведением голубей.
Игра в кости или зерна была в большом употреблении у греков и римлян. Неизвестно, в которое время она перешла к нам и составила азартную игру, от коей разорялись целые семейства. Кости делались продолговатыми, их бросали вверх, и если <они> падали белой стороною, это означало проигрыш [7]. Эта игра преследовалась взысканием денежной пени. Царь Михаил Федорович определил взыскивать с играющих в зерна по 2 рубля [8]. В царствование Алексея Михайловича и всех наших государей строго запрещалось играть в кости. В наше время она почти вышла из употребления, по крайней мере к ней уже не пристрастны. Если играют, то по деревням и небольшим городам, и большей частию не на деньги [9].
Пристенок, называющийся иначе орел или орлик, кости или зерна и орлянка выражают желание прибыли: на удачу, на счастие, а не умом и благородными трудами.
Зерна есть собственно азиатская игра: она была известна аравитянам, оттуда перешла в Персию, а оттуда в кипчакскую орду, которая, передав нам некоторые свои обычаи и одежды, ознакомила нас с этой игрою. При исследовании Сарая [10] были находимы мною зерна или кости с отметкою на них очков черной краскою.
Берут длинную веревку и подают охотникам, к коим немедленно пристают другие. Одна половина перетягивает другую, и кто кого перетянет, того взяла. Случается, что натянутая веревка рвется, и тогда вся половина, которая не устояла на ногах, падает друг на друга; с противной стороны происходит смех и радость, к досаде упавшей.
При перетягивании упираются ногами об землю как можно крепче, но никак не позволяют хвататься ни за стену, ни за столб, и т. п.
Им забавляются во всякое время не одни молодые, но и пожилые. Для этой игры покупают нарочно сделанную доску с проведенною на ней двойною извилистой чертою. По обеим сторонам черты нарисованы в кружках гуси, постоялый двор, темница и числа. Перед игрой бросают кости, и кому достается их больше, тому ходить первым. Кто успеет поставить вперед шашку на гуська, тот имеет право ходить вперед и назад. Прочие игроки, с меньшим числом очков, могут только ходить вперед и заходить на постоялый двор. Тут платят за постой, смотря по условию игры; кто зайдет в темницу, тот лишается игры. Выигрыш остается всегда на той стороне, кто дойдет до последнего знака.
Игра в гусек имеет некоторое сходство с шахматною.
Эта игра известна с самых древних времен, и должно думать, что она перешла к нам от татар, кои без сомнения переняли ее от восточных жителей, ибо она есть собственно восточная игра. При исследовании мною Сарая я находил шахматные шашки из пальмового дерева.
Другие полагают, что игра в шахматы есть персидская, потому только, что она в Персии в большом употреблении. Иностранцы говорят, что наш народ проводил досужее время в этой игре, и она была столь любимою, что от простолюдина до царя занимались ею без исключения, обнаруживая в ней всю изворотливость своего ума [11]. Сидельцы и купцы играли не только дома, но <и> в своих лавках, на рынках и площадях. По праздникам и будним дням все почти были заняты шахматной игрою.
При воспитании великокняжеских детей учили, между прочим, шахматной игре, без сомнения, по той причине, что она изощряла умственные способности. Царь Иоанн IV, будучи уже перед смертию, спросил шахматную доску и готовился играть с любимцем своим князем Вельским, сидя на постели. Он сам расставлял шашки и вдруг закрыл глаза навеки.
В шашки играют на такой точно доске, как в шахматы, с тою разницею, что шашки не требуют большей хитрости, но навыка; шахматы же требуют очень хорошего соображения, тонкости, ловкости и изворотливости ума.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
С чего началась борьба темнокожих рабов в Америке за право быть свободными и называть себя людьми? Как она превратилась в BLM-движение? Через что пришлось пройти на пути из трюмов невольничьих кораблей на трибуны Парламента? Американский классик, писатель, политик, просветитель и бывший раб Букер Т. Вашингтон рассказывает на страницах книги историю первых дней борьбы темнокожих за свои права. О том, как погибали невольники в трюмах кораблей, о жестоких пытках, невероятных побегах и создании системы «Подземная железная дорога», благодаря которой сотни рабов сумели сбежать от своих хозяев. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В монографии рассматриваются территориально-политические перемены на Руси в эпоху «ордынского ига», в результате которых вместо более десятка княжеств-«земель», существовавших в домонгольский период, на карте Восточной Европы остались два крупных государства – Московское и Литовское. В центре внимания способы, которыми русские князья, как московские, так и многие другие, осуществляли «примыслы» – присоединения к своим владениям иных политических образований. Рассмотрение всех случаев «примыслов» в комплексе позволяет делать выводы о характере политических процессов на восточнославянской территории в ордынскую эпоху.
Книга в трёх частях, написанная Д. П. Бутурлиным, военно-историческим писателем, участником Отечественной войны 1812 года, с 1842 года директором Императорской публичной библиотеки, с 1848 года председатель Особого комитета для надзора за печатью, не потеряла своего значения до наших дней. Обладая умением разбираться в историческом материале, автор на основании редких и ценных архивных источников, написал труд, посвященный одному из самых драматических этапов истории России – Смутному времени в России с 1584 по 1610 год.
2013-й год – юбилейный для Дома Романовых. Четыре столетия отделяют нас от того момента, когда вся Россия присягнула первому Царю из этой династии. И девять десятилетий прошло с тех пор, как Император Николай II и Его Семья (а также самые верные слуги) были зверски убиты большевиками в доме инженера Ипатьева в Екатеринбурге в разгар братоубийственной Гражданской войны. Убийцы были уверены, что надёжно замели следы и мир никогда не узнает, какая судьба постигла их жертвы. Это уникальная и по-настоящему сенсационная книга.
Для русского человека имя императора Петра Великого – знаковое: одержимый идеей служения Отечеству, царь-реформатор шел вперед, следуя выбранному принципу «О Петре ведайте, что жизнь ему не дорога, только бы жила Россия в благоденствии и славе». Историки писали о Петре I много и часто. Его жизнь и деяния становились предметом научных исследований, художественной прозы, поэтических произведений, облик Петра многократно отражен в изобразительном искусстве. Все это сделало образ Петра Великого еще более многогранным. Обратился к нему и автор этой книги – Александр Половцов, дипломат, этнограф, специалист по изучению языков и культуры Востока, историк искусства, собиратель и коллекционер.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.