Быт русского народа. Часть 2. Свадьбы - [29]
Тогда священник, надев на себя эпитрахиль, обращается к иконе, читает вслух «Достойно есть» и потом дает родителям и невесте целовать крест или образ. Затем невеста уходит в свою комнату, и тогда тогда уже начинается угощение, называемое попойкою. Жених в то время посылает от себя дьячка в дом невесты, чтобы узнать, чем кончилось дело? Дьячку объявляют, что дело кончилось благополучно, и вызывают невесту, чтобы она сама об этом объявила. Она говорит дьячку: «Мое дело кончилось, и кланяйтесь моему жениху», — называя его по имени, а родители ее прибавляют: «И от нас кланяйтесь нашему свату и нашей сватушке», — называя по имени родителей жениха. При отправлении дьячка родители невесты дарят его белым или шелковым платком, или матернею на жилет. Дьячок, прибыв в дом жениха, объявляет его родителю, ему самому и собравшимся родственникам: «Ну, слава Богу! Дело кончилось хорошо». Тогда все встают со своих мест и молятся Богу; потом начинается у жениха попойка. Все это действие, когда девица изъявила согласие на выход замуж, называется рукобитьем (помолвкою), при чем, однако, не присутствует жених. Во время потчевания священника угощают родственников и подруг невесты сухими плодами: изюмом, черносливом, вишнями, ягодами, яблоками, груша ми, пряничными орехами, вареньями, конфетами, и все это называется богомольщиною. При выходе священника дарят его бархатом, сукном, демикатоном, диверласом (шелковой материею), смотря по состоянию родителей, и навязывают в платок богомольщину, которую он отвозит в тот же вечер жениху и его родственникам, ожидающим его с нетерпением. Его туг угощают снова разными напитками. Когда священник выйдет из дома невесты, тогда подруги ее бегут за ворота и поют про сватанье. Этим дается знать соседям, что невеста просватана, а жениху — что к нему едет священник. Невеста сидит одна в своей комнате и плачет; девушки, стоящие за воротами, произносят имена просватанных и поют:
Что играем[60] боярыню, великую княгиню Елизавету Петровну.
Тем оканчивается. Девушки входят в комнату. Родители выводят свою дочь из плакальной комнаты. Она, помолившись Богу, падает родителям в ноги и плачет. Родители поднимают ее и сажают за стол; она, облокотившись об стол, начинает вновь плакать, а девушки поют; иногда поет сама невеста:
Таким образом это причитание припевается ко всем родным и родственникам, коих она упрашивает, чтобы они уговорили отца и мать не выдавать за того жениха, который ей не по сердцу. Часто случается, что девица-сирота или дочь выдается замуж по принуждению и против ее воли.
При этом причитании плачет мать, если она любит свою дочь, и нередко сам отец. Во время причитания мать расчесывает косу белым костяным гребнем. Если братья или сестры в отсутствии, то невеста заочно поет причитание:
Когда мать расчесывает косу, тогда дочь, обхватив отца руками, оплакивает свою судьбу:
Отец уговаривает ее и успокаивает: «Что же делать, мое дитятко! Не вековать век в девушках. Он добрый и хороший человек, а Бог благословил вас на ваше счастье». Потом дочь и мать, обняв друг друга руками, вместе плачут горько. Причем дочь говорит:
Их разнимают, чтобы оне не плакали, и уговаривают невесту, которая ко всем подходит и всех оплакивает: родных и подруг. Когда она всех переплачет, тогда все расходятся и этим оканчивается рукобитье.
За неимением родителей она оплакивает заступающих место родителей.
Девушки, ложась спать, кладут под головы богомольщину, загадывая ею про будущую свою судьбу. Некоторые говорят, что это делает даже невеста, но скрытно.
На другой день жених посещает утром свою невесту и спрашивает у нее, какие надобны подарки для смотрин, назначаемые обыкновенно на третий день от рукобитья, и какие для нее самой? Если девушка не достаточная, то она отвечает: «К чему, мой друг, входить в изъян на подарки! Мои родственники и знакомые не взыщут, если я не буду дарить их». Богатый жених, несмотря на отсоветование своей невесты, покупает для нее подарки, кои она раздает после свадьбы родителям и родственникам жениха[61]. Жених же дарит в смотрины родителей и родственников невесты. Часто невесты отказываются от подарков жениха — это чудо! — по крайней мере так уверяют, но многие женихи по свойственной им в то время щедрости сами навязываются на подарки.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости.
Политическая полиция Российской империи приобрела в обществе и у большинства историков репутацию «реакционно-охранительного» карательного ведомства. В предлагаемой книге это представление подвергается пересмотру. Опираясь на делопроизводственную переписку органов политического сыска за период с 1880 по 1905 гг., автор анализирует трактовки его чинами понятия «либерализм», выявляет три социально-профессиональных типа служащих, отличавшихся идейным обликом, особенностями восприятия либерализма и исходящих от него угроз: сотрудники губернских жандармских управлений, охранных отделений и Департамента полиции.
Монография двух британских историков, предлагаемая вниманию русского читателя, представляет собой первую книгу в многотомной «Истории России» Лонгмана. Авторы задаются вопросом, который волновал историков России, начиная с составителей «Повести временных лет», именно — «откуда есть пошла Руская земля». Отвечая на этот вопрос, авторы, опираясь на новейшие открытия и исследования, пересматривают многие ключевые моменты в начальной истории Руси. Ученые заново оценивают роль норманнов в возникновении политического объединения на территории Восточноевропейской равнины, критикуют киевоцентристскую концепцию русской истории, обосновывают новое понимание так называемого удельного периода, ошибочно, по их мнению, считающегося периодом политического и экономического упадка Древней Руси.
Эмманюэль Ле Руа Ладюри, историк, продолжающий традицию Броделя, дает в этой книге обзор истории различных регионов Франции, рассказывает об их одновременной или поэтапной интеграции, благодаря политике "Старого режима" и режимов, установившихся после Французской революции. Национальному государству во Франции удалось добиться общности, несмотря на различия составляющих ее регионов. В наши дни эта общность иногда начинает колебаться из-за более или менее активных требований национального самоопределения, выдвигаемых периферийными областями: Эльзасом, Лотарингией, Бретанью, Корсикой и др.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.
Пособие для студентов-заочников 2-го курса исторических факультетов педагогических институтов Рекомендовано Главным управлением высших и средних педагогических учебных заведений Министерства просвещения РСФСР ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ, ИСПРАВЛЕННОЕ И ДОПОЛНЕННОЕ, Выпуск II. Символ *, используемый для ссылок к тексте, заменен на цифры. Нумерация сносок сквозная. .
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.