Быть Руси под княгиней-христианкой - [167]

На лице Ольги появилась недобрая усмешка.

   — Ты прав, древлянин, каждый жнёт то, что сеет. И я, великая киевская княгиня, пришла собирать жатву. — Ольга вцепилась пальцами в подлокотники кресла, наклонившись в сторону послов. — В Киеве я лишь взяла жизни ваших посланцев-сватов за гибель моего мужа, а сюда, под Искоростень, я прибыла справить по нему тризну. Как видите, древляне, я, хотя и приняла веру Христа, свято чту заветы русских богов.

В шатре повисла гнетущая тишина, и в ней отчётливо прозвучал голос главного древлянского воеводы Бразда:

   — Великая киевская княгиня, ты хочешь крови. Что ж, ты её получишь. И даже больше, нежели ожидаешь.

Лодка зашуршала днищем о прибрежный песок, замедлила ход. Сотник Ярослав поднялся со скамьи, легко прыгнул на берег. Глянул на двух гребцов-дружинников, вытаскивавших из уключин вёсла.

   — Захватите рыбу и сразу идите к Любаве. Буду ждать вас у неё. Поторапливайтесь.

Он поправил на голове шапку, постучал сапогом о сапог, стряхивая с них прилипшую рыбью чешую. Взбежал вверх по речному обрыву и быстро зашагал к видневшимся на взгорке стенам города. Тропинка, причудливо петляя между кустами и деревьями, вела его через лес, спускаясь в овраги и ложбины.

Солнце уже спряталось за верхушками деревьев, в лесу начало темнеть, от близкой реки веяло прохладой. Сотник зябко передёрнул плечами и с сожалением подумал, что зря не взял с собой на рыбалку корзно, оставив его утром в избе у Любавы.

Вдруг он замедлил шаг, остановился. Прямо на тропе лежал узорчатый воинский пояс, к которому был пристегнут широкий кривой кинжал в богато украшенных серебряной насечкой ножнах. Сотник осторожно приблизился к поясу, склонился над ним, и в то же мгновение из-за кустов, обступивших тропу, выскочили двое в тёмных накидках и низко надвинутых на глаза шапках. Прежде чем Ярослав успел что-либо предпринять, сильный удар дубиной обрушился ему на голову и свалил с ног.

Он пришёл в сознание на дне глубокого лесного оврага возле небольшого костра. Его руки и ноги были крепко связаны, ножны пусты, во рту торчал кляп. Не показывая, что пришёл в себя, Ярослав сквозь едва приоткрытые веки бросил внимательный взгляд по сторонам. Возле огня сидело пятеро, троих сотник узнал сразу: это были хазарин Хозрой и двое его раба-челядника.

Недалеко от огнища лежали на земле ещё несколько воинов-варягов. Они пили из кубков хмельной ол, заедая его вяленой рыбой с хлебом. Ярослав напряг слуг, прислушался к разговору у костра.

   — Что ответил рыцарь Шварц, сотник? — спросил Хозрой у сидевшего рядом с ним викинга в дорогих, с позолотой, византийских доспехах.

   — Тевтон прочитал послание Эрика и сказал, что не признает грамот, а потому хочет говорить с ярлом с глазу на глаз.

Хозрой улыбнулся.

   — С глазу на глаз? Что ж, пускай говорят. Если бы он хотел отказаться от предложения ярла, им незачем было встречаться. Тевтон просто желает поторговаться и сорвать как можно больше золота за свой набег на Полоцкую землю.

   — Шварц предложил встретиться на поляне у Чёрного болота. Он будет в условленном месте завтра ночью, а утром ждёт там и ярла.

   — Хорошо, сотник. Скачи к ярлу и передай ему ответ тевтона. А это награда за то, что не забыл о нашем уговоре и сообщил мне результат переговоров Эрика со Шварцем.

Хозрой бросил сотнику кошель с монетами, тот на лету подхватил его и спрятал за поясом. Подняв с земли щит, на котором сидел, варяг направился в кусты, и вскоре оттуда донеслись конский храп и стук копыт.

   — А теперь слушай ты, — повернулся Хозрой к неизвестному Ярославу человеку. — Проклятая русская девка с недобитым псом спутала всю мою удачно начатую игру. Мало того что я остался без верных помощников, которым сейчас нельзя показываться в городе, ещё не известно, что принесёт мне самому Судный день. К тому же викинги не знают, чему верить: предсказаниям убитого дротта или ворожбе Рогнеды. Они решили снова спросить совета у богов, и это предстоит сделать новому верховному жрецу. Не думаю, что он осмелится пойти против воли предшественника, поскольку тоже видел мнимого Одина на болоте у священной рощи. Но вряд ли захочет он лишиться золота, полученного от меня через Рогнеду. А потому варяжские боги, скорее всего, дадут викингам новый совет: двинуться под знамёна ромейского императора. Пускай идут...

Хозрой полез за пазуху, достал оттуда пергаментный свиток, передал неизвестному. Тот проверил печать и спрятал его под полой накидки. Снова вытянул шею в сторону хазарина.

   — Завтра утром поскачешь в Киев и будешь там раньше варягов. Без промедления сыщешь своего хозяина, где бы он ни был, и скажешь, что, хотя викинги ярла Эрика плывут на службу к ромеям, по пути они нападут на Киев. Пусть решит, как помочь им завладеть городом, и с этим планом пришлёт тебя к ярлу. Ступай и готовься в дорогу.

Неизвестный поднялся с земли, закутался в накидку и, не проронив ни слова, исчез в темноте. А Хозрой уже смотрел на одного из своих рабов-челядников.

   — Сделал ли то, что я велел?

   — Узнал всё, что было поручено. Киевский воевода поставил на постой к Любаве пять своих дружинников. Их старший спал в избе, остальные — на сеновале. По твоему приказу мы выкрали старшего, когда он лесом возвращался с рыбалки, и сегодня ночью он проведёт нас прямо в избу к Любаве.