Быть лучшей - [5]

Двадцать минут спустя Пола подняла голову, собрала бумаги и вместе с заветным листом сложила в папку; затем заперла папку в средний ящик стола, где ей следовало надежно храниться, пока она не вернется с уик-энда. С легкой улыбкой, довольная тем, что все обдумано и приняты меры на любой непредвиденный случай, Пола подержала ключ в руках и через мгновение бережно положила его в портфель.

Отодвинув стул, она поднялась, потянулась, прошлась по комнате, чувствуя потребность в движении. После долгого сидения в машине, а затем за столом все тело затекло. Подойдя к окну, она раздвинула шторы и выглянула наружу. Движение в Найтсбридже было более оживленным, но в конце концов летом всегда от машин житья нет.

Повернувшись, Пола окинула довольным взглядом комнату. С самого раннего детства она любила этот кабинет и чувствовала себя здесь как дома. Поэтому, унаследовав его от бабушки, она не видела никакой необходимости что-либо менять в нем и сохранила все как было. Разве что добавила несколько собственных вещей да фотографии детей.

Кабинет скорее напоминал гостиную в английском поместье, нежели служебное помещение, и в этом заключался секрет его прелести. Обстановка была подобрана тщательнейшим образом. Самой Эммой Харт. Еще шестьдесят с лишним лет назад она вместо обычной мебели накупила для кабинета множество старинных вещей в стиле короля Георга и дорогие полотна английских мастеров. Классические покрывала на диванах и креслах, оконные занавеси эффектно выделялись на фоне стен, обшитых сосновыми панелями, а старинные фарфоровые абажуры и прочая утварь придавали комнате особенный, неповторимый вид. Хоть в ней было много вещей, она выглядела просторной. Хорош был и чудесный старинный камин, который непременно зажигали, когда было холодно. Поле всегда было приятно здесь бывать. А когда люди, попадая сюда впервые, восхищались красотой интерьера, она просто расцветала.

«Бабушке, как всегда, не изменил вкус», – думала Пола, шагая по поблекшему дорогому персидскому ковру. Перед украшенным резьбою камином она остановилась и посмотрела на висевший над ним портрет бабушки. Бабушка была изображена на нем молодой. До сих пор Поле не хватало ее, и временами она по-настоящему тосковала, находя утешение лишь в том, что Эмма продолжает жить в ней. В ее сердце и памяти.

Глядя на мягкое, но решительное лицо Эммы, Пола испытывала необыкновенную гордость за ее поразительные успехи. Начав с нуля, бабушка создала одну из крупнейших торгово-финансовых империй в мире. «Какой же отвагой она обладала в моем возрасте, – думала Пола. – Мне бы такую. Да еще силу и решимость в придачу. Да, я непременно должна выполнить то, что задумала, мой план должен осуществиться так же, как осуществлялись ее планы».

Думая о том, что ожидает ее впереди, Пола едва сдерживалась, в груди ее бушевал пожар. Взяв себя в руки, она вернулась за стол. В конце концов надо и текущими делами заняться.

Она включила селектор.

– Джилл?..

– Слушаю, Пола.

– Вещи из машины выгрузили?

– Да, только что, но я не хотела беспокоить вас. Принести?

– Пожалуйста.

Вскоре в дверях появилась золотистая головка Джилл. В одной руке у нее была дорожная сумка, в другой – чемодан. Высокая, хорошо сложенная Джилл являла собой атлетический тип молодой женщины. Казалось, ей никакого труда не составляло нести такую тяжесть.

– Я сложу все это в раздевалку, – сказала она, проходя в соседнее помещение.

– Спасибо, – негромко откликнулась Пола и, когда помощница вернулась в кабинет, продолжила: – Присядьте на минуту, мне надо кое о чем поговорить с вами.

Джилл Мортон кивнула, подвинула стул к столу и посмотрела на Полу умными карими глазами. Джилл работала здесь уже пять лет и все это время не уставала восхищаться кипучей энергией и смекалкой своей патронессы. Женщина, сидевшая напротив нее, работала неутомимо, как машина, и обладала проницательным умом и редкостной инициативой. С такими Джилл еще никогда не приходилось встречаться. Знавшие легендарную Эмму говорили, что Пола сделана из того же материала, и Джилл считала, что так оно и есть: те черты, которыми она так восхищалась в своей хозяйке, были унаследованы от знаменитой основательницы дела. «Да, гены есть гены», – думала Джилл, незаметно разглядывая Полу.

– Где это? Ага, вот… ваша записка о Художественном салоне.

Пола отыскала наконец нужную бумагу. Джилл выпрямилась и с беспокойством посмотрела на нее.

– Надеюсь, вам это пригодится, – сказала она.

– Да, разумеется. Отличная работа. Добавить здесь нечего. Можно хоть сейчас начинать структурную перестройку, да и все остальное тоже. Уверена, что эти перемены сделают чудеса.

Джилл вся вспыхнула от такой похвалы и взяла записку, которую Пола подтолкнула к ней по безукоризненно отполированной поверхности стола.

– Рада, что вам понравилось, – широко улыбнулась она.

Пола улыбнулась в ответ.

– Пошлите потом телекс Маделине. А это утренняя почта, ничего серьезного, как видите. Вы легко с ней справитесь. Заказы я подписала. – Постучав по бумагам длинным накрашенным ногтем, Пола добавила: – А что, из художественного отдела не присылали последние образцы рекламы?