Быть лучшей - [37]

Фиона дожила до выпускных экзаменов дочери, которая окончила колледж со степенью бакалавра в области менеджмента. Два месяца спустя она умерла. Это было летом 1976 года.

«Смерть Кэрри-Энн стала последним гвоздем в гроб твоей мамы» – всю зиму повторял Джо, и в конце концов слова его стали чем-то вроде причитания.

Порой он часами сидел на одном месте, смотрел на Мэдди, а потом со слезами на глазах вопрошал:

– Неужели моей стране не хватило одного сына? Почему взяли Лонни? За что? – И не давая Мэдди сказать ни слова, он продолжал с горечью и злостью: – Да ни за что, вот что я тебе скажу, Мэдди. Джо-младший и Лонни погибли ни за что.

В таких случаях Маделина брала отца за руку пытаясь как-то утешить его, но ответить ему да и самой себе ничего не могла. Подобно большинству американцев, она весьма смутно представляла суть вьетнамской войны.

Закончив колледж, Маделина получила работу в универсальном магазине «Шилито» в Лексингтоне.

Несмотря на мальчишеские замашки в детстве, она, став девушкой, полюбила красивую одежду и обнаружила, что в том, что касается моды, у нее неплохое чутье. Ей нравилась работа в торговле, и, поступая в колледж, она решила посвятить себя этому делу.

Работа в отделе маркетинга универмага «Шилито» показалась интересной и увлекательной. Теперь ее время делилось между работой, которой она отдалась со всем пылом, и домом, где они теперь жили вдвоем с отцом.

С начала 1977 года он все больше беспокоил ее. После смерти жены Джо совершенно замкнулся, его охватила апатия. В отличие от Фионы, он не находил опоры в религии. Он неустанно повторял, что сыновья его погибли ни за что, и нередко Мэдди видела, как взгляд его надолго упирается в их фотографии на камине в гостиной. Глаза Джо в эти моменты заполняла тоска, а лицо становилось безжизненным.

У Мэдди сердце разрывалось от жалости к отцу, и она делала все возможное, чтобы встряхнуть его, убедить, что у него еще есть ради чего жить на свете. Но безуспешно.

К весне от веселого видного мужчины, каким всегда был Джо, осталась только тень, и, когда он в мае внезапно скончался от разрыва сердца, Мэдди, оплакивая его, поняла, что внутренне уже готова была к такому исходу. Похоже, он хотел смерти, хотел побыстрее уйти в иной мир, где ждала его Фиона.

Похоронив отца, Маделина принялась разбираться в семейных делах. Джо оставил их в полном порядке, так что трудностей у нее не возникло.

Небольшая строительная компания Джо переживала тогда не лучшие времена, но тем не менее Маделине удалось продать материалы и оборудование Питу Эндрюсу, правой руке отца. Пит, как и несколько старых служащих, не хотели, чтобы дело прекратилось со смертью владельца. Помимо этого, как ни печально, Маделине пришлось продать дом, в котором она выросла, вместе с большей частью обстановки и переехать в Лексингтон, где она сняла квартиру.

Прошло еще немного времени, и Маделине стало ясно, что жить в Лексингтоне ей трудно. Как ни любила она эти края, ставшие частью ее существа, каждый прожитый день давался с болью. Куда бы она ни пошла, на что бы ни посмотрела, перед глазами вставали лица родных: отца, матери, Кэрри-Энн, Джо-младшего, Лонни. Маделина тосковала по ним и по прошлому.

Смерть отца заставила ее с новой силой ощутить утраты. Она поняла, что пора уезжать. Может, когда-нибудь она вернется, и воспоминания о былом не причинят ей боли. Но сейчас следовало поставить преграду между собою и родными местами. Рана была слишком свежей и болела слишком сильно, нервы – слишком оголены, чтобы она могла найти утешение в воспоминаниях.

Должно было пройти время, чтобы боль утихла и чтобы память принесла в душу мир и покой.

Маделина решила перебраться на север, в Нью-Йорк, и начать там новую жизнь.

Это был смелый поступок.

Работы у нее не было, как не было знакомых и связей. Правда, крыша над головой в Нью-Йорке нашлась. Об этом она позаботилась еще до отъезда из Лексингтона.

Просветительский монашеский орден Божественного Провидения из Кентукки, одно из первых учреждений такого рода в Америке, основал в Нью-Йорке свой филиал. Там за символическую плату сдавались комнаты молодым католичкам со всего света.

Именно в этот приют, носящий имя Жанны д'Арк, направилась в октябре 1977 года Маделина.

Здесь, на Западной Двадцать Четвертой улице, она поселилась через неделю после своего приезда в Нью-Йорк.

Сестры оказались милы и доброжелательны, постоялицы тоже, а в самом приюте царили чистота и порядок. Комнаты располагались на пяти этажах, и на каждом были душ и ванная. При приюте была небольшая красивая часовня, где юные девушки и сестры молились, предаваясь своим мыслям о вечном, а рядом с ней общие помещения – библиотека и гостиная с телевизором. В цокольном этаже располагались кухня, столовая, прачечная и помещения со шкафчиками для хранения вещей.

Маделина открыла в одном из нью-йоркских банков срочный и текущий счета, куда положила свое состояние – сорок тысяч долларов. После этого провела в свою комнату на четвертом этаже телефон из соображений удобства. Сделала она это по совету Пэтси Смит, которая жила напротив. Дальше надо было искать работу.