Быть киллером - [16]

— Охрана, может быть, дело и не плохое, — говорил Сашка, — но, согласись, бесперспективное. Ну, дослужишься до бригадира, а дальше? Всё — потолок.

— Потолок, — согласился я, — а что делать? Сейчас без образования…

— Да что образование! Плевать я на него хотел! Сижу со своим образованием, как чижик, в клетке и стучу по клавишам компьютера, как дятел. В зале шесть клеток, шесть дятлов и менеджер, сволочь. Меня почему-то невзлюбил, поэтому перспектив никаких. Сейчас надо своё дело заводить. Свой бизнес. Всё остальное — мура. Помнишь Гришку Альтова из параллельного «А»? Торгует велосипедами. Кому они в Питере нужны? — Никому. Но Россия-то большая. В маленьких городках, где живого «Мерса» не видели, они идут, как горячие пирожки. У Гришки свой дом на три этажа в Дюнах и за границей — не то в Австрии не то в Испании.

— А как вообще наши? — спросил я, — Живу на окраине, никого не вижу. А ты — видишь кого-нибудь?

— Кого-то вижу, о ком-то слышу. Ритка Ицкович умотала в Израиль, иногда звонит Верке Рябовой, Верку я иногда вижу, живёт почти рядом. Светка Любимцева с мужем свалили в Америку — всё, что знаю. Петька Мороз в Москве, Сашка Волович укатил по распределению на Дальний Восток, там, по-моему, и застрял. Наша красотка Пурлова чуть не сразу после школы вышла замуж за немца, ты тогда в армии был. Недавно встретил её на Невском. Разодета, вся из себя… А рожа грустная.

Я говорю:

— Иришка, ласточка, как дела?

— Всё, — говорит, — нормально.

А потом вдруг — в слёзы.

— Да в чём дело, — говорю, — муж бросил? Или из дома выгнали?

А она:

— Попробовал бы… Дом на три четверти мой и детей. Всё, — говорит, — действительно нормально. В прошлом году с детьми пол-Европы объездили, и Гюнтер у меня заботливый, только скучно, сил нет. Даже поговорить, в жилетку поплакаться некому. Живу как на болоте: тихо, спокойно, ничего не происходит.

— А ты, — говорю, поезди в метро в час пик, — впечатлений наберёшься на год вперёд.

— Поездила, — говорит. — В автобусе кошелёк из сумки вырезали. Я с собой много не ношу, отделалась тремя сотнями баксов. Сначала расстроилась, а потом подумала: какое-никакое происшествие. По крайней мере не скучно.

— А ты, — говорю, — старуха, сходи в какой-нибудь ночной клуб. Там ещё веселее. Травки покуришь, а если повезёт — ещё и изнасилуют. Оттянешься по полной программе.

— Да ну тебя, — говорит, — травки и у нас навалом. Даже мой Гюнтер покуривает. У нас это среди богатых модно.

— Не хочешь травки, — говорю, — пошли ко мне. Треснем русской водочки. Приглашаю от души, без всякой задней мысли. Водочка, музычка, дружеский перепихон. А?

Смеётся:

— В следующий раз, — говорит, — обязательно. А вообще тебе спасибо: настроение мне поднял. Может, и схожу в какой-нибудь ночник.

Чмокает меня в щёку — и адью. Ну и хрен с ней. Я ведь начал про бизнес. Надо что-то искать.

— Ты, по-моему, с жиру бесишься, — сказал я, — тысячи мечтают работать в банке, а тебе всё плохо.

— Дружище, — говорит Сашка, — что ты знаешь про банки… Это же не Германия или Англия. Наши банки — сегодня он есть, а завтра — его нету. Был у меня вариант, да какой! К своему папане. Он у меня инженер-строитель. Собрались несколько человек — все коллеги. Скинулись, набрали ссуд. Главное было в том, что у моего папани старый друг заведовал в мэрии финансами. Их фирма должна была получить подряд на реставрацию памятником старины в центре города. А ты знаешь, что такое госзаказ? Это бешеные деньги, потому что их даёт государство. А государственных денег никому не жалко. Мой папаня со своей фирмой уже губу раскатали, свои квартиры и дачи продали, купили и расселили несколько коммуналок в расчете на будущие миллионы. Друган из мэрии деньги обещал твёрдо. Да вот беда: получил пулю в лоб прямо на пороге своего офиса. Может, помнишь, тогда все газеты об этом кричали: заказное убийство в центре города, на Чайковского… Кто его заказал — яснее ясного: конкуренты. На госзаказы охотников — ого-го! А доказать ничего нельзя. Новый, вместо убитого, отдал заказ другим. Мой папаня с коллегами пролетели. Как фанера над Парижем. Коммуналки так и не отремонтировали, продали за полцены. Свои деньги, правда, вернули, но сверх — шиш. Если не считать папаниного инфаркта. Я бы, бля, этого киллера!.. Хотя при чём тут киллер? Не этот — другой бы на курок нажал. А этот, не исключено, уже к Дании подплывает в виде трупа. У них главный профессиональный риск — как не получить пулю в затылок от заказчика. Бабах — и главного свидетеля нет. И концы в воду.

Пивом мы, понятное дело, не ограничились. После «Медведя» зашли в «Гном» на Литейном, потом куда-то на Моховой. Потом я доставил Сашку в его холостяцкую квартиру, уложил на диван, захлопнул дверь и на такси добрался до дома.

Может из-за Сашкиного рассказа алкоголь на меня не подействовал. Можно сказать, что я получил пищу для дополнительных размышлений. Интересно, — лёжа на диване, — размышлял я. — Я нажимаю на спуск и, как говорил Лёха, ликвидирую проблему. Конкретно, человека, о котором практически ничего не знаю. «Бабах», как говорит Сашка, — и всё. А от этого секундного «бабах» происходит огромное количество изменений. Одна фирма получает предназначенные другой миллионы. Та, что должна была их получить, остаётся с носом и разоряется. Это один план ситуации. Другой план — разорившийся человек получает инфаркт и становится инвалидом. Этот человек — отец моего одноклассника Сашки. Сам Сашка вместо устройства в процветающую фирму отца сидит в своём банке, который может в любую минуту лопнуть, как мыльный пузырь. Разочарованный Сашка пьёт, и пьёт, кажется, по-чёрному. И всё это происходит из-за одного «бабах», к которому приложил руку, то бишь, палец его одноклассник Андрей, ничего против Сашки и его папани не имеющий. Тут моя мысль плавно перетекла к собственной персоне. Я и сам слышал, что киллеров иногда ликвидируют сами заказчики. Мне, так я считал, такой вариант пока не угрожал, но поручиться за будущее я, разумеется, не мог. Так что моя мысль избавиться от Михаила Петровича получила дополнительную поддержку.