Быстрый и мертвый - [25]

— Совсем одна, — повторил человек с плоским носом. — Ей-богу, нам везет, правда, Гурон?

— Я не совсем одна, — спокойно сказала Сюзанна, — но это ведь не важно, не так ли, джентльмены?

Бустер хмыкнул.

— Лесть вам не поможет, мэм. Ни в коем случае. Я не джентльмен и никогда себя за такого не выдаю.

Она стояла, не шелохнувшись, прямая, как стрела. Бустер вынул ногу из стремени.

— Мы знаем, мэм, что вы совсем одна. Если хотите, можете поднять шум, но ни к чему хорошему это не приведет.

— Неужели ничто не заставит вас следовать своей дорогой? Мы собираемся построить здесь дом. Мы не хотим никому досаждать.

Бустер снова усмехнулся:

— Что ж, очень мило с вашей стороны, мэм. Я люблю иметь дело с людьми, которые, как вы, не хотят никому досаждать. Это освободит нас от массы хлопот.

— Если ничто другое вас не заставит следовать своей дорогой, — Сюзанна вскинула дробовик, — как насчет этого?

Даже произнеся эти слова, она удивилась, как это она, Сюзанна Маккаскел, могла такое сказать, но руки ее, державшие ружье, не дрожали. Кон Воллиен, мелькнуло у нее в голове, гордился бы ею.

Бустер остановился.

— Ну-ну, мэм, поосторожнее. Эта штука может быть заряжена.

— Так и есть, — ответила она спокойно. — И мой муж говорил мне, что она способна с близкого расстояния разнести человека в клочья. Надеюсь, мне не придется это проверять… Мне не по душе вид крови, джентльмены.

Бустер уставился на нее. Он был очень зол, но вместе с тем не хотел рисковать. Выстрелит ли она? Говорит она весьма хладнокровно, и хотя, может быть, слишком напугана, чтобы стрелять, он не был уверен, что хочет испытать ее способности. Выстрел из дробовика с такого расстояния запросто разорвет человека надвое.

— Ну-ну, мэм…

Впервые подал голос Гурон:

— Бустер, ты, по-моему, торопишься. Ты подумал, что скажет Ред?

На мгновение Бустер замолк. Он очень хорошо знал, что может сказать Ред Хил.

— Твоя правда, Гурон, — сказал он. — Может, лучше вер немея в лагерь?

Вдруг послышался слабый хруст камней снизу. Оба резко повернули коней. Сюзанна прицелилась им в спину.

— Проваливайте… и не возвращайтесь больше.

Бустер Маккетчон оглянулся.

— О, мы уезжаем! — сказал он. — Но мы еще вернемся. У нас есть мужчина, страстно желающий познакомиться с вами, мэм, мы вернемся все вместе.

Гурон повернул лошадь к реке и поскакал прочь. Бустер последовал за ним. Дробовик, особенно в руках испуганной женщины, вещь опасная.

Сюзанна пошла назад к хижине. Она постояла там, прислушиваясь к удаляющемуся топоту копыт. Она слышала плеск воды, когда всадники переправлялись через ручей, и удары копыт по камням, когда они пересекали широкую каменистую полосу речного русла.

Тут появился Том с лошадьми и мулами.

— Ма, они ушли?

— Да, думаю, ушли… на какое-то время.

— О Бог ты мой, ма, ты была такая страшная. Я так испугался, жутко испугался!

— Я тоже.

— Ну, ты действовала храбро. Ого! Как ты наподдала им!..

— «Наподдала»! Том, как ты выражаешься?

— Ну, во всяком случае, ты заставила их отступить. Вот уж расскажу папе…

— Он скоро должен приехать. Пойдем в дом и зажжем лампу, а ты разведи костер. Теперь они все равно знают, где мы. Я сомневаюсь, что они захотят вернуться сюда этой ночью, но, так или иначе, мы должны быть к этому готовы. Твой отец приедет усталый, и надо приготовить кофе и горячую еду.

Она старалась говорить уверенным тоном, но сердце ей сжимал страх. Вдруг что-то произошло? Вдруг кто-то из врагов обнаружил Дункана и случилась беда? Правда, стрельбы не было… Ну, а если это произошло в каком-нибудь каньоне? Разве отсюда услышишь?

Сюзанна зажгла лампу, посмотрела в открытую дверь и увидела, что свет в доме делает еще гуще тьму снаружи. Поставив лампу на полку, она пошла к Тому, который разжигал костер.

Она снова посмотрела в сторону темного леса и серебристого ручья. Полоса гравия у кромки воды выглядела теперь белой.

Где же Дункан?

— Ма, не беспокойся! Его могли задержать многие причины. Может, ему надо переправиться через ручей, он в некоторых местах глубокий. И отец ищет брод. Или ему пришлось объезжать густой кустарник. Иногда человек задерживается дольше, чем рассчитывает, сам того не сознавая.

То, что сказал сын, было, конечно, правильно, но уговоры Тома не уменьшили ее страхов. Она чувствовала: что-то произошло!

— Он лежит где-нибудь раненый, я просто вижу это!

— О, ма!.. Может, он просто не нашел в темноте дорогу домой и устроился на ночлег. Это самое мудрое. Кон говорил мне, что, если заблудишься, самое лучшее оставаться на месте до утра, а выбираться уж при дневном свете.

— Как было бы хорошо, если бы папа был сейчас дома.

— Мы должны справиться сами, ма. Нельзя же всегда рассчитывать на то, что папа придет и спасет нас. Я нашел там, за осинами, что-то вроде потайного загона из осиновых бревен. Наверно, индейцы построили.

— Что ты предлагаешь?

— Спрятать там мулов. Трех по крайней мере. Мы… я хочу сказать — я сяду верхом на старого Валаама. А ты можешь взять гнедую лошадь.

— Ладно, Том. Завтра, если отец не появится, мы отправимся на поиски. Это лучше, чем сидеть здесь и ждать, когда вернутся бандиты.

Глава 12

Кон Воллиен покинул индейцев на десятый день. Нога еще болела и требовала тщательного ухода, но, сев в седло, он больше не мог оставаться на месте. Он поблагодарил индейцев, пожал всем руки и отправился на запад.