Быстрее С. - [9]

Сегодня он на удивление плохо выглядит. Бледный, круги под глазами. Даже тщательно выбритая физиономия и хороший парфюм не спасают ситуации – Иван похож на человека, не смыкавшего глаз как минимум сутки.

– Ты чего бледный такой? – не могу удержаться я от вопроса.

Он смотрит в потолок, трет виски, медлит с ответом.

– Спал плохо. Бессонница мучает… Сны дурацкие… От переутомления, видимо.

Так, кажется, наша звезда рок-н-ролла, то есть хип-как-его-там-хопа, сидит на какой-то наркоте…

– А что, сильно заметно? – вдруг хмурится он.

– Да.

Иван хлопает себя по щекам, пытаясь вызвать румянец.

– А так?

– Ну… сойдет.

– К черту! Это же радио, детка! – глумится Иван.

В ответ на его слова в комнату вламывается какой-то парень с фотоаппаратом.

– Для сайта! – сообщает весело парень. Ему вторит вспышка.

Иван еле успевает занять вертикальное положение.

– Мы сейчас распечатаем, подпишете? – спрашивает фотограф с утвердительной интонацией, не переставая снимать. Кажется, я тоже попадаю в кадр.

– Ага, – морщится Иван. – Только давай потом, можно нам кофе выпить?

– Конечно! – радиопапарацци исчезает.

– Мудак! – говорит Иван и снова закрывает глаза.

Минут пять в комнате стоит тишина.

– Кофе хороший? – интересуется Иван, слыша, что я размешиваю в чашке сахар.

– Растворимый, – сообщаю я.

– Ясно. Ну, обойдемся и растворимым.

На втором глотке в дверях появляется худющая девица с пирсингом в носу. Представившись программным директором, она сообщает, что пора в студию. Иван залпом допивает кофе, выключает звук на сотовом (я следую его примеру), и мы направляемся в конец коридора, где за плотной дверью, обитой войлоком, находится эфирная студия.

Студия – это крохотная комнатушка, отделенная от предбанника стеклянной дверью. По ту сторону за микрофоном священнодействует диджей. Затылок его украшают дреды, собранные в хвост. Когда мы входим, он говорит в микрофон что-то чрезвычайно веселое, потом ставит джингл и запускает рекламный блок. Затем он выбирается к нам, оказавшись просто двухметрового роста, здоровается с Иваном, жмет ему руку, хлопает по спине и весело орет: «Здорово!» Кивает мне, открывает дверь и приглашает нас внутрь.

– Полторы минуты до эфира! – сообщает диджей.

Эфир получается на удивление малосодержательным. Сидя на стуле в уголке и включив диктофон на запись, я удивляюсь, до чего примитивные вопросы задает обладатель шикарной афропрически. Зато он мегапозитивен! Его мимике могут позавидовать все голливудские комики разом.

Сначала они с Иваном долго здороваются со слушателями на разные лады, потом отчего-то обсуждают какой-то новый фильм, потом отвечают на пару вопросов от посетителей форума радиостанции из разряда: «А у вас есть девушка?». Потом, наконец, разговор заходит о новой песне. Но как только Иван открывает рот, чтобы рассказать о треке, диджей (я так и не смогла запомнить, как его зовут) весело заявляет в микрофон, что время интервью подошло к концу. Но все, разумеется, смогут услышать новую песню Ивана Сереброва – сразу после рекламы.

Я нажимаю на «стоп». Десять минут разговора можно спустить в унитаз. Пока Иван снимает наушники, диджей хлопает его по плечу.

– Прости, чувак, у нас тут эфир посокращали к чертям. Просят меньше пиздеть и ставить побольше музла. Ты что, послушать трек не останешься?

– Я его уже слышал, – вежливо улыбается Иван и жмет радиоведущему руку. С таким лицом люди обычно лезут в драку.

– Точно! – на позитиве заявляет диджей. – Ну, спасибо за визит, на созвоне! И у нас повтор после полуночи, если что.

Иван выходит из студии. Он не просто не в духе – он в бешенстве.

Я еле поспеваю за ним. Уже возле лифтов нас догоняют секретарша, долговязая девица с пирсингом и парень-папарацци с уже распечатанной и вставленной в рамку фотографией. Девица долго благодарит Ивана за визит, секретарша вручает диск – сборник радиохитов от «Позитив-FM», парень просит расписаться на фото. Кажется, со стороны все происходящее снова фотографируют. Трескотня вокруг Ивана длится минут пять, потом мы все же оказываемся в лифте.

Шоу за стеклом разворачивается в обратном порядке. Горизонт, шпили высоток, солнце, река, мосты, крыши, автомобили… Пока мы спускаемся, Иван хранит молчание. Затем, когда лифт снова попадает в замкнутую шахту, произносит зло:

– И как в этой стране делать музыку?

Я тактично молчу.

Наконец приземляемся. Двери открываются в залитый светом холл торгового центра. Иван выходит первым, а потом неожиданно останавливается – я почти врезаюсь в его спину.

– Извини, что вытащил тебя на эту хуйню. Ничего ценного ты сегодня, разумеется, не узнала.

– Да ладно.

Иван смотрит куда-то вниз. Я слежу за его взглядом – точно, он пялится на мои кеды.

– Что это на тебе?

– В смысле?

– В смысле – что это? – тычет он пальцем вниз.

Кто из нас двинулся – он или я?

– Это кеды, – объясняю я тоном воспитательницы детского сада.

– Где ты их взяла?

– С нищего сняла, у метро.

– Заметно! – хихикает Иван. – Ты видела, какая в них дыра?

– Это «камелоты», – говорю я холодно. – Мои любимые.

– Ясно. Я прихожу на радио, а мой пресс-атташе – в кедах с дырой. Готично!

Мы почти одного роста. Стоим и смотрим друг другу в глаза.