Быстрее С. - [48]
И тут нам на помощь приходит небесная канцелярия.
С шипением посреди полыхающего зала образуется пенное облако, а в нем материализуется апостол Павел. Он снял свой понтовый пиджак, закатал рукава и вооружился огнетушителем.
– Эй! – кричит он, откидывая со лба мокрые волосы. – Сюда!
Ника с визгом бросается ему навстречу.
Минут пять у него уходит на то, чтобы проложить нам обратную дорогу. Наконец, оставив позади себя лежащие на полу тела, мы оказываемся в холле, который напрочь заволокло дымом.
– Сюда! – командует Паша, бросив под ноги почти пустой огнетушитель, и устремляется вовсе не к выходу, а в сторону кухни. Мы послушно бросаемся следом.
В огромной кухне, увешанной сверкающими кастрюлями-сковородками, ни души. На плите в кастрюле выкипает соус. Проскочив мимо столов и стеллажей с посудой, попадаем в узкий коридор, выкрашенный зеленой краской. Вдалеке мигает тусклая лампочка. На полу – старый желтый кафель времен застоя. Кажется, при советах здесь была банальная столовка.
Поворот направо, несколько дверей вдоль стены, поворот налево, пластмассовые ящики, сваленные кое-как один на другой, и наконец – железная дверь с надписью «выход». Павел с Иваном толкают дверь, и мы вываливаемся на улицу.
Какое-то время никто из нас ничего не может сказать. Мы просто молча пялимся в темноту и пытаемся отдышаться.
Тишина, царящая в маленьком темном дворике, куда нас вывел служебный выход, звенит в ушах. После дыма и гари свежий воздух кажется сладким. Неподалеку растянулся забор из сетки-рабицы, огораживающий несколько мусорных баков. Низко нависли деревья. Двор погружен в дремоту – не верится, что по ту сторону здания разворачивается локальный Апокалипсис.
– Ты кто, чувак? – потрясенно спрашивает Иван, глядя на Пашу.
– Никто. В смысле, с друзьями в банкетном зале футбол смотрели по телеку. Хозяин заведения – мой приятель.
– Спасибо! – жмет ему руку Иван. – Я Иван. А это Ника и Лиза. Мы твои должники.
– Паша, – отвечает брюнет. – Только если бы не она, – кивает он в мою сторону, – я бы не знал, что вы в большом зале. Я ее просто подвезти хотел, а она сбежала. Ну я и глянул ради интереса, где она сидит. А тут стрельба началась, и я понял, что вам хана. Как в вас еще дырок не понаделали?
– Мы везунчики, – мрачно хмыкает Иван, глянув на меня.
Ночь оглашает еще одна сирена, громче и истеричнее той, что мы уже слышали.
– О, пожарка подъехала! – говорит Паша с энтузиазмом. Такое ощущение, что сейчас он снова рванет в самую гущу событий и примется тушить огонь наравне с дипломированными пожарными.
Черт! Мы только что чуть не отправились на тот свет, а я думаю о том, как идет нашему новому знакомцу расстегнутая на груди рубаха.
– Надо ехать отсюда, – говорю я Ивану. – Если сейчас не свалим, еще привлекут как свидетелей. Думаю, нам это ни к чему.
Его сотовый снова начинает трезвонить. Иван подносит трубку к уху.
– Андрей, подгони машину к служебному входу. Да живы мы, живы, что нам сделается?
И тут с Никой случается истерика.
– Я хочу домой, – говорит она, зябко передернув плечами. – Я хочу домой!
– Сейчас поедем, – обнимает ее Иван.
– Я хочу домой! – начинает голосить она на весь двор. – Домой! Отвези меня домой! Серебров! Отвези меня домой!
Уткнувшись Ивану в плечо, она рыдает во весь голос. Босиком, посреди темного двора, размазывая по щекам тушь и встряхивая слипшимися от воды волосами, Ника отчаянно плачет, как потерявшийся ребенок. Паша растерянно стоит рядом. Я сажусь на пластиковый ящик у двери. Я хочу лечь и уснуть. Я ужасно устала. Кажется, мы провели в «Стакатто» не час, а несколько долгих изнурительных суток. А пресс-конференция, проходившая днем, и вовсе случилась пару лет тому назад. Слишком много событий для одних суток – мне нужен тайм-аут.
– Интересно, на сегодня это все, или что-нибудь еще случится? – спрашиваю я саму себя вслух.
Иван смотрит на меня поверх Никиных волос.
– Не знаю, – говорит он, наверняка, тоже самому себе.
– С тобой все в порядке? – уже второй раз за вечер задает мне типично американский вопрос Павел.
– Ага, – говорю я, глянув на него снизу. – Только холодно, а так все просто зашибись.
Все куртки остались в ресторане. Да черт с ними, с куртками.
– Дождь начинается, – глянув вверх, сообщает Паша.
Я поднимаю голову – и на лицо мне тут же падает несколько тяжелых капель. Ну вот, хоть что-то хорошее за сегодняшний день.
Из темноты выныривает «BMW». Выскочив из машины, Андрей почти бегом бросается к нам.
– Слава богу! – взволнованно восклицает он, оглядывая нашу промокшую четверку. – Все в порядке? Там вневедомственная охрана, милиция, еще какие-то люди. Плюс пожарные. Пока никого не повязали, но разгром ужасный!
– Ну что, едем? – спрашивает Иван Нику.
Та отстраняется, смотрит на него так, словно видит впервые, и вдруг говорит громко:
– Я с тобой никуда не поеду. Я сама! Оставь меня!
Это уже настоящая истерика.
– Это все из-за тебя! То есть из-за нее! – тычет Ника в меня пальцем. – Если бы мы поехали в «Ультрафиолет», все было бы хорошо! Идите в жопу! – орет она уже нам обоим, потом неожиданно начинает рыдать в голос. – Я из-за вас чуть не подохла! Придурки! Уроды! Ненавижу!
Однажды пятеро столичных бездельников становятся драг-дилерами нового поколения – начинают продавать своим богатым клиентам чистейший наркотик, их собственный адреналин. Впрочем, главной целью развлекательного агентства «Адреналин» является не просто получение прибыли, но и тот драйв, который избавил от скуки самих главных героев. Однако погоня за деньгами и острыми ощущениями может стоить жизни организаторам забавы.
В Москве действует некий Скупщик — темный демон, который скупает таланты разочаровавшихся в успехе людей взамен на деньги и славу. Скупщика преследует галерист Илья Свирин — и в багажнике Ильи есть святая вода и деревянный крест. Но что именно нужно художнику от Демона?
Однажды пять не особо удачливых человек по собственной глупости… умерли. Если вы думаете, что это финал истории, вы ошибаетесь – это ее самое начало. По ту сторону бытия, в странном месте под названием «Сортировочная», погибшим было предложено – отправиться дальше, в неизведанное, или попытаться отработать собственное «непреднамеренное самоубийство». Теперь пятерка «ходячих мертвецов» возвращается на Землю, чтобы спасти от случайной гибели таких же, как они, идиотов. Содержит нецензурную брань.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга посвящена одному из самых значительных творений России - Храму Христа Спасителя в Москве. Автор романа раскрывает любопытные тайны, связанные с Храмом, рассказывает о тайниках и лабиринтах Чертолья и Боровицкого холма. Воссоздавая картины трагической судьбы замечательного памятника, автор призывает к восстановлению и сохранению национальной святыни русского народа.
Любашин вышел из департамента культуры и пошел по улице. Несмотря на начала сентября, было прохладно, дул промозглый сильный ветер, на небесах собирался дождь. Но Любашин ничего этого не видел, он слишком углубился в собственные мысли. А они заслоняли от него все, что происходило вокруг. Даже если бы началась метель, то, возможно, он бы этого сразу и не заметил. Только что произошло то, о чем говорилось давно, чего очень боялись, но надеялись, что не случится. Руководитель департамента культуры с сочувственным выражением лица, с извиняющей улыбкой на губах объявил, что театр снимается с государственного иждивения и отправляется в свободное плавание.
Получив редкое и невостребованное образование, нейробиолог Кирилл Озеров приходит на спор работать в школу. Здесь он сталкивается с неуправляемыми подростками, буллингом и усталыми учителями, которых давит система. Озеров полон энергии и энтузиазма. В борьбе с царящим вокруг хаосом молодой специалист быстро приобретает союзников и наживает врагов. Каждая глава романа "Четыре месяца темноты" посвящена отдельному персонажу. Вы увидите события, произошедшие в Городе Дождей, глазами совершенно разных героев. Одарённый мальчик и загадочный сторож, живущий в подвале школы.
Содержание:1. Белка 2. Дверной молоток 3. Гудок парохода 4. Комар 5. Мой друг Абдул 6. Персиковый росток 7. Тетушка Лейла ждала 8. Трикотажный костюм 9. Тропа ведет в горы 10. Цветы полевые Герои произведений Гусейна Аббасзаде — бывшие фронтовики, ученые, студенты, жители села — это живые образы наших современников со всеми своими радостями, огорчениями, переживаниями. В центре внимания автора — нравственное содержание духовного мира советского человека, мера его ответственности перед временем, обществом и своей совестью.
МГНОВЕННЫЙ БЕСТСЕЛЛЕР THE SATURDAY TIMES. ИДЕАЛЬНО ДЛЯ ПОКЛОННИКОВ ФРЕДРИКА БАКМАНА. Иногда, чтобы выбраться из дебрей, нужно в них зайти. Айзек стоит на мосту в одиночестве. Он сломлен, разбит и не знает, как ему жить дальше. От отчаяния он кричит куда-то вниз, в реку. А потом вдруг слышит ответ. Крик – возможно, даже более отчаянный, чем его собственный. Айзек следует за звуком в лес. И то, что он там находит, меняет все. Эта история может показаться вам знакомой. Потерянный человек и нежданный гость, который станет его другом, но не сможет остаться навсегда.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман Елены Катишонок продолжает дилогию «Жили-были старик со старухой» и «Против часовой стрелки». В том же старом городе живут потомки Ивановых. Странным образом судьбы героев пересекаются в Старом Доме из романа «Когда уходит человек», и в настоящее властно и неизбежно вклинивается прошлое. Вторая мировая война глазами девушки-остарбайтера; жестокая борьба в науке, которую помнит чудак-литературовед; старая политическая игра, приводящая человека в сумасшедший дом… «Свет в окне» – роман о любви и горечи.
Один из главных «героев» романа — время. Оно властно меняет человеческие судьбы и названия улиц, перелистывая поколения, словно страницы книги. Время своенравно распоряжается судьбой главной героини, Ирины. Родила двоих детей, но вырастила и воспитала троих. Кристально честный человек, она едва не попадает в тюрьму… Когда после войны Ирина возвращается в родной город, он предстает таким же израненным, как ее собственная жизнь. Дети взрослеют и уже не помнят того, что знает и помнит она. Или не хотят помнить? — Но это означает, что внуки никогда не узнают о прошлом: оно ускользает, не оставляя следа в реальности, однако продолжает жить в памяти, снах и разговорах с теми, которых больше нет.
Роман «Жили-были старик со старухой», по точному слову Майи Кучерской, — повествование о судьбе семьи староверов, заброшенных в начале прошлого века в Остзейский край, там осевших, переживших у синего моря войны, разорение, потери и все-таки выживших, спасенных собственной верностью самым простым, но главным ценностям. «…Эта история захватывает с первой страницы и не отпускает до конца романа. Живые, порой комичные, порой трагические типажи, „вкусный“ говор, забавные и точные „семейные словечки“, трогательная любовь и великое русское терпение — все это сразу берет за душу.
Великое счастье безвестности – такое, как у Владимира Гуркина, – выпадает редкому творцу: это когда твое собственное имя прикрыто, словно обложкой, названием твоего главного произведения. «Любовь и голуби» знают все, они давно живут отдельно от своего автора – как народная песня. А ведь у Гуркина есть еще и «Плач в пригоршню»: «шедевр русской драматургии – никаких сомнений. Куда хочешь ставь – между Островским и Грибоедовым или Сухово-Кобылиным» (Владимир Меньшов). И вообще Гуркин – «подлинное драматургическое изумление, я давно ждала такого национального, народного театра, безжалостного к истории и милосердного к героям» (Людмила Петрушевская)