Былой войны разрозненные строки - [156]

В лагере командовали русские отморозки во главе с есаулом Рязанцевым, бывшим белогвардейцем, свирепствовавшим больше других. Лазарю и нескольким его товарищам удалось устроиться при картотеке лагеря и постепенно прижать и утихомирить Рязанцева.

Самыми трудными были первые месяцы. Боялся, что подведет знание немецкого. И тому были основания. Однажды на одном из построений к нему подошел пожилой немец, уловивший, по-видимому, в его немецком еврейские нотки, положил ему руку на плечо и тихо сказал: «Никогда не говори по-немецки». Не у всех немцев были каменные сердца.

Старался говорить мало, больше слушал. Рассчитывал каждый шаг. Чувство постоянной опасности не оставляло ни на минуту. Постепенно товарищи стали его уважать, но и он в любую минуту готов был прийти на помощь.

Осенью сорок первого года Лазарь заболел тифом. Спас его доктор Супрунов. После выздоровления Лазарь понял, что и сам доктор и кое-кто из медперсонала поняли, что он еврей. Никто не выдал. Но посоветовали при первой возможности перебраться в другой лагерь, где его никто не знал. (С доктором Супруновым Лазарь встретился после войны и дружил с ним до его последнего часа).

Вскоре такая возможность представилась. В расположенном рядом французском лагере открывалось русское карантинное отделение и его направили туда переводчиком. Так он спасся еще раз.

В лагерной конторе Лазарь имел возможность общаться с французами. Они хорошо относились к своему «земляку», нашлись «однофамильцы»…

Французы хорошо относились к русским военнопленным. В канун Нового 1943 года передали для них по маленькой пачечке сигарет и галет.

Однажды всю группу переводчиков назначили на врачебный осмотр. Жизнь опять повисла на волоске. Спас руководитель группы, немец-офицер, с которым, как это ни странно, у Лазаря установились дружеские отношения. На время осмотра, видимо что-то заподозрив, он Лазаря куда-то отослал. В свободное время они азартно убеждали друг друга: немец — в правоте идей национал-социализма, Лазарь — коммунизма…

Лагерное начальство сделало попытку завербовать Лазаря в качестве секретного сотрудника. И ход придумали неглупый. Предложили по своим каналам связаться с семьей: живы ли, как поживают.

Это было смертельно опасно. Если ответят — погибли, его немедленно расстреляют. И отказаться нельзя. Два месяца ни жив, ни мертв, не сомкнул глаз. Но в Свислочи все поняли! Кто — не знает до сих пор. Ответили: «Родители живы, — они были расстреляны в ноябре 1942 года вместе со всеми евреями местечка, — того и ему желают».

И он спасся в очередной раз.

В лагерь приехала комиссия отбирать пленных для зенитной артиллерии вермахта, а, может, и власовцев. Работая переводчиком при этой комиссии Лазарь знал по каким болезням отбраковывают и помог нескольким сотням пленных избежать отправки.

После Сталинграда усилились побеги. Бежал и доктор Супрунов. Лазаря, как его близкого друга, арестовали. При обыске обнаружили портреты тогдашних руководителей СССР и красноармейское зеркальце. В официальной бумаге было сказано: «За устройство коммунистической пропаганды и хранение портретов Ленина, Сталина и Молотова». Но подозрения на еврейство не было и надежда на жизнь оставалась. Но и она повисла в воздухе! После обязательных двадцати пяти плетей полагался врачебный осмотр! Самое страшное. И вот счастье! От осмотра спас все тот же доктор Супрунов, оказавшийся в этом концлагере после неудачного побега.

…В этом лагере постоянно дымила труба крематория…

Лазарю удалось устроиться «лошадью» в упряжке из десяти пленных, развозивших по лагерю пищу. Стало сытнее. Потом стал десятником. Позже и писарем.

В январе сорок четвертого в концлагерь привезли группу пленных из того лагеря, где Лазарь находился прежде. Среди них был старый еврей Флейшер. На следующий день его расстреляли… Лазарю очень хотелось помочь этим изможденным людям и с помощью знакомого повара удалось их подкормить. (С этим поваром после войны встретились в Польше). Но при этом Лазарь немного засветился и почувствовал опасность.

В феврале сорок четвертого года в лагере стали готовить команду для работы на заводе искусственного бензина в городе Пелиц. Лазарю удалось попасть в этот список и избежать разоблачения. Завод постоянно бомбила английская авиация и Лазарь был включен в команду «бомбензухер» — искать неразорвавшиеся бомбы. Команда искала бомбы и вокруг территории завода, но Лазаря почему-то перестали выпускать за пределы зоны, видимо что-то заподозрили.

Но и здесь повезло. Старший лагеря, из заключенных, взял его к себе писарем. И здесь удалось оказать помощь товарищу и спасти ленинградского студента Бориса Сапегина (впоследствии главного режиссера Костромского драмтеатра). Ему приказали нашить еврейскую шестиконечную звезду, хотя он не был евреем. Это означало расстрел. С помощью врача-поляка его удалось госпитализировать. Выписали его под фамилией умершего, а его показали умершим…

Начался сорок пятый год. Советские войска приближались. В середине апреля через лагерь уже летели снаряды.

25 апреля 1945 года всех заключенных вывели и погнали этапом. Ослабевших и больных расстреливали. Не пощадили и своего немца-коммуниста по фамилии Юльюс.