Было или не было - [2]

луна ушла…

шестерка — несчастье…

семерка — вечер…

восьмерка — мгла…

(Берлиозу.)

Вам голову отрежут!

ИВАН:

Как?!

БЕРЛИОЗ:

И кто же — интервент? Кулак?

ВОЛАНД:

Нет, комсомолка.

БЕРЛИОЗ:

Что за вздор!

ИВАН:

Вы какой-то… фантазер!

ВОЛАНД:

(вкрадчиво).

Что ж, простите за ответ.

Кстати, если не секрет,

что сегодня вечером вы заняты, иль нет?

БЕРЛИОЗ:

Весь вечер у меня забит,

сперва отправлюсь в Массолит…

ВОЛАНД:

Вам не бывать сегодня там!

БЕРЛИОЗ:

Я голову на отсеченье дам!..

ТЕРЦЕТ

ВОЛАНД:

Аннушка уже купила

масло подсолнечное и разлила…

И, позвольте извиниться,

ваш поход не состоится

ИВАН:

(с вызовом).

В клинику вас!

ВОЛАНД:

(холодно).

Был не раз,

И там уже заждались вас…

ИВАН:

Ну и кто ж вы будете?

БЕРЛИОЗ:

Вы немец?

ВОЛАНД:

В общем, так…

ВОЛАНД:

Аннушка ужа купила

масло подсолнечное и разлила…

И, позвольте извиниться,

ваш поход не состоится…

ИВАН:

В клинику вас!

ВОЛАНД:

Был не раз… и там уже заждались вас…

ИВАН:

Ну и кто ж вы будете?

БЕРЛИОЗ:

Вы немец?

ВОЛАНД:

В общем… так.

Меня пригласили в государственную

библиотеку, как единственного в мире

специалиста, разобрать рукописи

чернокнижника Герберта.

БЕРЛИОЗ:

(радостно).

Так вы историк!

ВОЛАНД:

Я историк!..

Сегодня на Патриарших будет интересная

история. Имейте в виду, что Иисус

существовал. И никаких доказательств

не требуется, все просто…

Шаркающей кавалерийской походкой,

в белом плаще с кровавым подбоем,

в городе Ершалаиме,

четырнадцатого нисана

вышел из дворцовых палат

пятый прокуратор Иудеи

всадник Понтий Пилат…

РОМАН О ПИЛАТЕ

ДОПРОС ИЕШУА, ГА-НОЦРИ

Всадники, солдаты и внутренний голос Пилата

ВСАДНИКИ:

Над холмами, словно пламя,

наши алые плащи!

Перед римскими орлами,

Иудея, трепещи!..

ПИЛАТ:

Будь проклят град Ершалаим!

Зачем меня заставил Рим

быть прокуратором твоим?!

Проклятье!..

Будь проклят жирный запах роз

и головная боль до слез!..

Куда запропастился пес?!

Проклятье!..

Зажата голова в тиски!

Воспламеняются виски!

И нет спасенья от тоски!

Проклятье!..

ИЕШУА ПЕРЕД ПИЛАТОМ

ПИЛАТ:

Подследственный из Галилеи?

К тетрарху дело посылали?

АФРАНИЙ:

Да, прокуратор.

Он отказался дать заключение

и смертный приговор направил

на ваше утверждение…

ИЕШУА:

Добрый человек, поверь мне!..

ПИЛАТ:

Что? Кентуриона Крысобоя ко мне!..

Преступник называет меня «добрый человек».

Объясните ему, как со мной разговаривать!

Но не калечить.

КРЫСОБОЙ:

Римского прокуратора

называть игемон.

Других слов не говорить!

Смирно стоять!

Ты понял меня, или ударить тебя?

ИЕШУА:

Я понял тебя. Не бей меня.

ПИЛАТ:

Имя?

ИЕШУА:

Мое?

ПИЛАТ:

Мое мне известно. Твое.

ИЕШУА:

Иешуа по прозвищу Га-Ноцри.

ПИЛАТ:

Кто ты по крови?

ИЕШУА:

Я не помню родителей…

ПИЛАТ:

Где ты живешь?

ИЕШУА:

Я путешествую…

ПИЛАТ:

(Ах, как болит голова…)

Ты, бродяга, собирался храма здание

разрушить… и призывал к атому народ…

ИЕШУА:

Нет, нет, игемон!..

Я лишь твердил, что рухнет храм старой веры

и создастся новый храм истины!

Сказал так, чтобы было понятней.

ПИЛАТ:

Что такое истина?!

ИЕШУА:

Истина прежде всего в том, что у

тебя болит голова, и болит так сильно, что ты

малодушно помышляешь о смерти. Ты не

только не в силах говорить со мной, но тебе

трудно даже глядеть на меня. Я невольно

являюсь твоим палачом, что меня огорчает…

Но мучения твои сейчас кончатся…

Человек творит слова,

а потом пошла молва —

вот и получается:

слово истины святой

обернется клеветой —

как тут не отчаяться!

Я твержу себе: молчи,

всюду бродят слухач и,

вроде бы приятели.

Я скажу: «Господь со мной!»

А они: «Господь — срамной!» —

вот и на распятие!

Мое слово — разве я?..

В каждом слове спит змея!

Снизойди, молчание!

Да святится тишина!

В ней вся речь заключена,

радость и отчаянье!..

Беда лишь в том, что замкнут ты

и веру потерял в людей…

Жизнь твоя скудна, игемон!

Смолкнут слова

и пройдет голова.

И тогда мы с тобой пойдем гулять по саду.

Верь не верь —

но откроется дверь.

Ты поймешь — было все так, как надо…

ПИЛАТ:

Развяжите ему руки…

Сознайся, ты великий врач?

ИЕШУА:

Нет, прокуратор, я не врач… я не врач…

ПИЛАТ:

Значит так, ты утверждаешь,

что не призывал разрушить

храм на площади соборной.

Поклянись, что это так.

ИЕШУА:

Чем ты хочешь, чтоб я клялся?

Пилат. Ну, хотя б твоею жизнью. Ею клясться

время, так как жизнь висит на волоске…

ИЕШУА:

Уж не ты ль ее подвесил?

ПИЛАТ:

Волосок я перережу!

ИЕШУА:

Ошибаешься ты в этом,

разве ум твой не высок?

Согласись, что перерезать

волосок, наверно, может

только тот же, только тот же,

кто подвесил волосок?

ПИЛАТ:

Вот теперь не сомневаюсь,

что все праздные гуляки

в Ершалаиме ходили за тобою по пятам.

Гестас, Дисмас, Вар-равван ли…

Вместе с ними воровал ты?

Ты болтаешь — они тащат, а добычу пополам?!

ИЕШУА:

Этих добрых людей я не знаю!

ПИЛАТ:

Ты всех называешь добрыми людьми?

ИЕШУА:

Злых людей нет на свете!

ПИЛАТ:

Впервые слышу об этом!

МАСТЕР:

(внутренний голос Пилата).

А голова прошла… Ты рад…

Решай по совести, Пилат.

Ведь он ни в чем не виноват.

ПИЛАТ:

Так что же…

МАСТЕР:

(внутренний голос Пилата).

Ты отменяешь приговор.

Га-Ноцри — просто фантазер.

Но дерзкий ум его остер!

ПИЛАТ:

Так что же…

МАСТЕР:

(внутренний голос Пилата).

Дабы пророк умом своим

не взбунтовал Ершалаим,

его мы в ссылку удалим.

ПИЛАТ:

И что же?..

МАСТЕР:

(внутренний голос Пилата).

Пусть в резиденции твоей

живет блаженный книгочей…

Он — величайший из врачей!

ПИЛАТ:

Так что же… Все о нем?

СЕКРЕТАРЬ:

Нет, к сожалению…