Былины - [25]

Как в сторону махнет — так тут и улица,

А в дру́гу о́тмахнет — дак переулочек,

А видят тут разбойнички, да что беда пришла,

И как беда пришла и неминуема,

100 Скричали тут разбойники да зычным голосом:

«Ты оставь-ка, добрый молодец, да хоть на семена!»

Он прибил-прирубил всю силу неверную,

И не оставил разбойников на семена{32}.

Обращается ко камешку ко Латырю,

И на камешке подпи́сь подписывал:

«И что ли очищена тая дорожка прямоезжая».

И поехал старенький во ту дорожку, где женату быть.

Выезжает старенький да во чисто поле,

Увидал тут старенький палаты белокаменны,

110 Приезжает тут старенький к палатам белокаменным,

Увидала тут да красна девица,

Сильная поляница удалая{33},

И выходила встречать да добра молодца:

«И пожалуй-кось ко мне, да добрый молодец».

И она бьет челом ему, да низко кланяйтся,

И берет она добра молодца да за белы руки,

За белы руки да за златы перстни,

И ведет ведь добра молодца да во палаты белокаменны,

Посадила добра молодца да за дубовый стол,

120 Стала добра молодца она угащивать,

Стала у добра молодца выспрашивать:

«Ты скажи-тко, скажи мне, добрый молодец,

Ты какой земли есть, да какой орды,

И ты чьего же отца есть да чьеё матери,

Еще как же те́бя именем зовут,

А звеличают тебя по отчеству?»

А й тут ответ-то держал да добрый молодец:

«И ты почто спрашивашь об том, да красна девица?

А я теперь устал, да добрый молодец,

130 А я теперь устал да отдохнуть хочу».

Как берет тут красна девица да добра молодца,

И как берет его да за белы руки,

За белы руки да за златы перстни,

Как ведет тут добра молодца

Во тую ли во спальню богато у́брану,

И ложи́т тут добра молодца на ту кроваточку обмансливу.

Испроговорит тут молоде́ц да таково слово:

«Ай же ты душечка да красна девица!

Ты сама ложись да на ту кроватку на тисовую».

140 И как схватил тут добрый молодец да красну девицу,

И хватил он ей да подпазушки,

И броси́л на тую на кроваточку, —

Как кроваточка-то эта подвернулася,

И улетела красна девица во тот да во глубок погреб.

Закричал тут ведь старый казак да зычным голосом:

«А гой же вы, братцы мои да вси товарищи,

И разудалые да добры молодцы!

Но имай, хватай, вот и сама идет».

Отворяет погреба глубокие,

150 Выпущает двенадцать да добрых молодцев,

И всё сильниих могучих богатырей,

Едину́ оставил саму да во погребе глубокоём.

Бьют-то челом да низко кланяются

И удалому да добру молодцу,

И старому казаку Ильи Муромцу.

И приезжает старенький ко камешку ко Латырю,

И на камешке-то он подпи́сь подписывал:

«И как очищена эта дорожка прямоезжая».

Но направляет добрый молодец да своего коня

160 И во тую ли дороженьку, да где богату быть.

Во чистом поли наехали на три погреба глубокиих,

И которые насыпаны погреба златом, серебром,

Златом, серебром, каменьем драгоценныим.

И обирал тут добрый молодец всё злато это, серебро,

И раздавал это злато, серебро по нищей по братии,

И раздал он злато, серебро по сиротам{34} по бесприютным.

Но обращался добрый молодец ко камешку ко Латырю,

И на камешке он подпись подписывал:

«И как очищена эта дорожка прямоезжая».

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ И ИДОЛИЩЕ {35}

А й татарин да поганыи,

Что ль Идолищо великое{36},

Набрал силы он татарскии,

Набрал силы много тысящей,

Он поехал нунь, татарин да поганыи,

А Идолищо великое,

А великое да страшное,

А й ко солнышку Владимиру,

А й ко князю стольне-киевску.

10 Приезжает тут татарин да поганыи,

А Идолищо великое,

А великое да страшное,

Ставил силушку вкруг Киева,

Ставил силушки на много верст,

Сам поехал он к Владимиру.

Убоялся наш Владимир стольно-киевской

Что ль татарина да он было поганого,

Что ль Идолища да он было великого.

Не случилося да у Владимира

20 Дома русскиих могучиих богатырей, —

Уехали богатыри в чисто поле,

Во чисто поле уехали поляковать:

А й ни старого казака Ильи Муромца,

А й ни молода Добрынюшки Никитича,

Ни Михайлы было Потыка Иванова.

Был один Алешенька Левонтьевич,

Хоть бы смелыи Алешка — не удалыи.

А не смел же ехать в супротивности

А против было поганого татарина,

30 А против того Идолища великого.

Уж как солнышко Владимир стольно-киевской

Что ль татарину да кланялся,

Звал он тут в великое гостебищо,

На свое было велико пированьицо,

Во свои было палаты белокаменны.

Тут же ездит Илья Муромец да у Царя-града,

Он незгодушку про Киев да проведает.

Как приправит Илья Муромец да коня доброго,

От Царя-града приправит же до Киева,

40 Тут поехал Илья Муромец в чисто поле,

А под тую было силу под татарскую,

Попадает ёму старец перегримищо,

Перегримищо, да тут могучии Иванищо.

Говорит ему казак да Илья Муромец,

Илья Муромец да сын Иванович:

«Ты Иванищо да е могучии!{37}

Не очистишь что же нунчу града Киева,

Ты не у́бьешь нунь поганыих татаровей?»

Говорит ему Иванищо могучее:

50 «Там татарин е великии,

А великии Идолищо да страшныи,

Он по́ кулю да хлеба к выти ест,

По ведру вина да он на раз-то пьет, —

Так не смию я идти туды к татарину».

Говорит ему казак да Илья Муромец,

Илья Муромец да сын Иванович:

«Ай же ты Иванищо могучее!

Дай-ка мне-ка платьицев нунь старческих,

Да лаптёв же мне-ка нунчу старческих,

60 Своей шляпы нунь же мне-ка-ва да старческой,

Да й клюхи же мне-ка сорока пудов, —

Не узнал бы нунь татарин да поганыи

Что меня же нунь казака Илья Муромца,

А Илья сына Иванова».