Былины - [44]

А да что купили они чернил, бумаг,

А писали они да ярлыки-ти скорописчаты

Что тому же князю Глебову Володьему:

«Уж ты гой, ты князь да Глеб ты сын Володьевич!

Уж как падала погодушка со синя моря,

Заметало нас под тот жо городок под Корсунь жо.

А во том жо было городе во Корсуни

Ни царя не было, ни царевича,

Ни короля-то не было и ни королевича,

А ни князя не было, и ни княжевича;

Как княжила Маринка дочь Кайдаловна;

Она, …, еретица была, безбожница.

А мы как ведь в гавань заходили, брала с нас ведь пошлины,

А ведь как паруса ронили, брала пошлину,

Якори-ти бросали – брала пошлину,

Шлюпки на воду спускали – брала пошлину,

Уж мы в шлюпочки садились – брала с нас ведь пошлину,

А как к плоту приставали, плотово́ брала,

А ведь как по мосту шли, дак мостово́ брала,

А в таможню заходили – не протаможила;

Да взяла она дани-пошлины сорок тысячей,

Да взяла у нас трои перчаточки —

Везены были, тебе, князю, в подареньице:

А как первы-то перчатки во пятьсот рублей,

А вторы-то перчатки в целу тысячу,

А третьим перчаткам цены не было».

Они скоро писали, запечатали,

Отослали князю Глебову Володьеву.

А тут скоро пришли ярлыки к ему,

Он их скоро распечатывал, просматривал.

Как его жо сердце было неуступчиво;

Разъярилось его сердце богатырское,

А он скоро брал свою-то золоту трубу разрывчату,

Выходил-то скоро на красно́ крыльцо коси́щато,

Он кричал-то, зычал зычным голосом,

Зычным голосом да во всю голову:

«Уж вы гой еси, дружины мои хоробрые!

Уж вы скоро вы седлайте-уздайте добры́х коней,

Уж вы скоро-легко скачите на добрых коней,

Выезжайте вы скоро́ да на чисто́ поле».

А как услыхала его дружья-братья-товарищи,

Они скоро-то добрых коней да собирали же,

Выседлали-уздали они добрых коней

Да скоро садились на добрых коней,

А из города поехали не воротами,

Не воротами-то ехали, не широкими,

А скакали через стену городовую.

Выезжала-се дружина на чисто поле,

А как съехались дружины тридцать тысячей.

Выезжал-то князь Глеб-сударь Володьевич,

Со своей дружиночками хоробрыми;

Прибирал он дружью-ту, дружины все хоробрые,

Чтобы были всё да одного росту,

А да голос к голосу да волос к волосу;

А из тридцать тысяч только выбрал триста добрых молодцов,

Их-то голос к голосу да волос к волосу.

«Уж вы поедемте, дружина моя хоробрая,

А ко тому-то славну городу ко Корсуню,

А ко той жо ти Марине дочери Кайдаловне,

А ко той Маринке, еретице, …, все безбожнице».

А как садились они скоро на добрых коней,

А поехали они путем-дорогою.

Как доехали они до города до Корсуня,

Становил-то Глеб своего добра коня:

«Уж вы гой еси, дружина моя хоробрая!

Сходите вы скоро́ со добрых коней,

Становите вы шатры поло́тняны,

А да спите-тко, лежите во белых шатрах,

А держите караулы крепкие и строгие;

Уж вы слушайте – неровно-то зазвенит да моя сабля,

Заскрипят да мои плечи богатырские, —

Поезжайте-тко ко городу ко Корсуню,

А скачите вы через стену городовую,

Уж вы бейте-ко по городу старого и малого,

Ни единого не оставляйте вы на се́мена.

Я как поеду теперече ко городу ко Корсуню,

К той Маринке дочери Кайдаловне».

Подъезжает Глеб под стену ту

Да под ту жа башню наугольную;

Закричал-то он зычным голосом:

«Уж ты гой еси, Маринка дочь Кайдаловна!

А зачем ты обрала у мня да черны карабли,

Ты зачем жа у мня сгонила с караблей моих трех-то корабельщиков,

А на что поставила да своих караульщиков?»

Услыхала Маринка дочь Кайдаловна;

Скоро ей седлали, уздали всё добра коня;

Выезжала она на ту же стену городовую:

«Здравствуй-ко, Глеб, ты князь да сын Володьевич!» —

«Уж ты здравствуй-ко, Маринка дочь Кайдаловна!

А зачем ты у мня взяла мои-то три-то карабля,

А сгонила моих трех-то корабельщичков со караблей?» —

«Уж ты гой еси, ты князь да сын Володьевич!

Я отдам тебе три черненых три-то карабля;

А да только отгани-тко три мои загадки

хитромудрые, —

Я отдам тебе-то три черненых карабля». —

«Только загадывай ты загадки хитромудрые;

А как буду я твои загадочки отгадывать». —

«А как перва-та у мня загадка хитромудрая:

Еще что же в лете бело, да в зимы́ зе́лено?»

Говорит-то Глеб да таковы речи:

«Не хитра твоя мудра загадка хитромудрая,

А твоей глупе́ загадки на свете нет:

А как в лете-то бело – Господь хлеб дает,

А в зимы-то зелено – да тут ведь ель цветет». —

«А загану тебе втору загадку хитромудрую:

А что без кореньица растет да без лыж катится?» —

«Без кореньица растут белы́ снеги́,

А без лыж-то катятся быстры ручьи». —

«Загану тебе третью загадку хитромудрую:

А как есть у вас да в каменной Москвы,

В каменной Москвы да есть мясна гора;

А на той на мясной горе да кипарис растет,

А на той парисе-дереве соко́л сидит». —

«Уж ты гой еси, Маринка дочь Кайдаловна!

Не хитра твоя загадка хитромудрая,

А твоей загадочки глупе на свете нет:

Как мясна-то гора – да мой ведь добрый конь,

Кипарисово дерево – мое седелышко,

А как соловей сидит – то я, удалой добрый молодец». —

«Я теперече отсыплю от ворот да пески, камешки,

А сама-то я, красна девица, за тебя замуж иду».

Как поехала Маринка с той стены да белокаменной,

Приезжала к себе да на широкий двор,

Наливала чару зелена́ вина да в полтора ведра,

А да насыпала в чару зелья лютого,

Выезжала на ту жо стену городовую,

Подавала Глебушку она чару зелена вина:

«Уж ты на-тко на приезд-от чару зелена вина!»