Были 90-х. Том 1. Как мы выживали - [7]

И так все продолжалось до конца рабочего дня, пришлось даже задержаться на час. Елена Сергеевна, убирая рецепты в сейф, с удивлением заметила, как похудела пачка сильнодействующих, и еще она почувствовала, что руки у нее дрожат и щеки горят. Совсем как раньше после приема в диспансере. Давление измерять не стала, боялась. Просто надо было немного пешком пройтись, успокоиться. А завтра предстоит такой же рабочий день. Может быть, более тяжелый, но уж точно — не более легкий.

Часть 2 До и после приема

Ночью выпал первый снег и из окна все вокруг выглядело ослепительно-белым, чистым, праздничным. Хотелось скорее выйти из дома и вдохнуть свежий морозный воздух.

Елена Сергеевна отправилась на работу пешком. Она любила эту пешую прогулку длиною в час, когда можно было спокойно подумать и о вчерашнем дне, и о том, что предстояло сделать в дни ближайшие.

А в ближайшие дни предстояло ей лететь в Тольятти, а оттуда уже на машине ехать в Самару. Раньше нечастые полеты были настоящим праздником, началом отпуска, отдыха где-нибудь у моря. Теперь же она стала бояться самолетов. Особенно после недавней командировки в Архангельск. Летела местной авиалинией на маленьком «Боинге», который, похоже, прожил не одну жизнь в разных странах и на разных континентах: он был каким-то обшарпанным, во время полета издавал странные надрывные звуки, будто страдал старческой астмой и никак не мог продышаться. Ремни безопасности не застегивались, столик висел на одном шарнире, а само кресло никак не могло принять вертикальное положение, как требовали бортпроводницы. Так она и летела всю дорогу полулежа, а когда самолет, резко подпрыгнув, наконец приземлился, Елена Сергеевна мысленно поблагодарила Бога за то, что в один конец дорога была преодолена.

Теперь лететь ей предстояло на очередную региональную конференцию психиатров и неврологов с лекцией по антидепрессантам, а по сути, с целью внедрения на российский фармацевтический рынок очередного импортного препарата, производимого во Франции. Фирма-производитель и поставщик этого антидепрессанта в Россию, наскоро проведя клинические испытания и регистрацию, теперь продвигала его самым настойчивым, едва ли не агрессивным способом. Все необходимые инстанции, начиная с Фармкомитета и заканчивая скромными медицинскими представителями в Москве и регионах, были ублажены и простимулированы, естественно, каждый на соответствующем уровне. Теперь оставалось только донести до практических врачей, которым предстояло назначать именно этот препарат и никакой иной, утверждая, что он самый эффективный, самый безопасный, что принадлежит он к препаратам новейшего поколения и ни один его конкурент ему и в подметки не годится.

На самом деле, и Елена Сергеевна знала об этом, препарат этот имел лишь новое торговое название и абсолютно ничем выдающимся от своих собратьев по классу не отличался. Однако лекцию прочитать согласилась, ничего криминального в ее информации не было, и за это она получит сто долларов, а поскольку лекций предполагалось две — вторая в Самаре, то и получить она должна целых двести долларов. Это тогда была для нее весьма значительная сумма.

Деньги эти нужны ей были позарез, не на тряпки или какую-нибудь женскую блажь, а просто на жизнь. Зарплату не выдавали уже третий месяц и ничего в ближайшее время не обещали, а денег в доме не то чтобы совсем не было — просто их сумма достигла критически минимального уровня.

Ей надо было еще собрать дорожную сумку, уже несколько дней стоявшую в прихожей, и доработать слайды для лекции, чтобы все было абсолютно убедительным и практические доктора отныне назначали своим пациентам только этот антидепрессант — самый эффективный, единственный в своем роде. Нужно сказать, что после ее лекций объемы продаж всегда взлетали многократно и ее, как палочку-выручалочку, звали в самые разные регионы страны, и Елена Сергеевна почти всегда соглашалась.

Потом она вспомнила о талоне, который уже пару недель лежит в ее кошельке, — еще, не приведи бог, пропадет, срок годности истечет. Надо его в ближайшее время отоварить. Достался он ей случайно, повезло. Из райздрава спустили несколько вещевых талонов для передовиков производства, и они с шумом, криками, обидами и нешуточными спорами распределялись на общем собрании коллектива. Теперь, будучи счастливой обладательницей этого талона, простояв ночь в живой очереди у Краснохолмского универмага, она могла по госцене, без всякой переплаты купить себе югославские или чешские сапоги — какие достанутся, а если уж совсем немыслимо повезет, то китайский пуховик за 130 рублей.

В тот раз ей действительно повезло: совсем уж неожиданно достался еще и набор китайских кастрюль из нержавейки, он стоил целых 30 рублей, немыслимо дорого для медиков их поликлиники, и все, на сей раз дружно, от него отказались. Никто из сотрудников не смог позволить себе такую роскошь.

И еще она думала, перешагивая через грязные лужи от быстро растаявшего ночного снега, что жизнь вокруг как-то уж очень быстро меняется и совсем не в лучшую сторону. Вот, к примеру, денег не платят, так ведь и купить на них нечего. Магазины стоят зловеще пустые, все давно сметено с прилавков, даже самые дешевые залежавшиеся консервы, даже простые крупы, соль. Хорошо еще, что их поликлиника вовремя заключила договор с соседним продуктовым магазином, и теперь каждую среду после работы врачи, медсестры и санитарки выстраивались в очередь в темном грязном коридоре магазина, с черного хода, чтобы с улицы незаметно было, и по списку получали свой заказ: иногда даже замороженную курицу и полбатона колбасы или баночку сайры, а уж кильки в томате или пакет гороха, что прилагались в нагрузку, тоже были теперь совсем не лишними…