Был ли Сталин агентом охранки? - [91]

менева".

К концу совещания Сталин подозвал Миронова и сказал: "Передайте ему (Каменеву), что если он откажется предстать перед судом, мы найдем подходящего ему заместителя -- его собственный сын будет показывать на суде, что по инструкциям своего отца он подготовлял террористические акты против вождей партии... Скажите ему, что по полученным нами данным его сын вместе с Рейнгольдом гнались за автомобилем Ворошилова и Сталина на Можайском шоссе. Это заставит его одуматься... "

* * *

Одна поправка Сталина в сценарии первого процесса вызвала в НКВД сенсацию. Арестованные по процессу Зиновьева-Каменева обвинялись в заговоре на жизнь всех членов Политбюро. Они поименно перечислялись в "показаниях". Но имя Молотова Сталин вычеркнул. Вышинский в соответствии с инструкциями личного секретариата Сталина в своей обвинительной речи, говоря об "удивительных большевиках... и даровитых строителях нашего государства", ни разу не назвал Молотова.

Молотова явно постигла опала, и в НКВД ожидали, что он скоро бесследно исчезнет или окажется на скамье подсудимых вместе с Зиновьевым и Каменевым. В Москве опалу объясняли тем, что Молотов пытался отговорить Сталина от расправы со старыми большевиками.

Позже Сталин простил Молотова. И в следующих процессах его имя фигурировало как одного из соратников Сталина, на жизнь которого делались покушения. На процессе Антисоветского Троцкистского центра Вышинский подчеркнул этот факт в своем заключительном слове.

Орлов упоминает об этом, но не приводит слов Вышинского. Не мешает о них напомнить. Заимствую их из судебного отчета, изданного в Москве в 1937 году, стр. 209--210.

Вышинский: Муралов твердо и откровенно (я не могу сказать "честно", потому что это слово не подходит к таким делам) признает, что он действительно организовал террористический акт против товарища Молотова, председателя Совета Народных Комиссаров нашего Союза. Теракт не только организовал, а и пытался осуществить через Шестова и Арнольда... У Арнольда есть только одно качество, которого не учли эти троцкистские заговорщики -трусость... Вот он организовал покушение против товарища Орджоникидзе и, к величайшему счастью нашему, в последнюю минуту сдрейфил, -- не удалось. Организует покушение на председателя Совнаркома товарища Молотова, но, к нашему счастью, к величайшему счастью, опять сдрейфил, -- не удалось".

Небезынтересно вспомнить, что в той же речи Вышинский обвинил подсудимых в подготовке террористических актов против "товарища Ежова" и против "товарища Берия". Первого, как известно, уничтожил Сталин, а второго собирается уничтожить (если еще не уничтожил) Маленков.

& * *

Были другие влиятельные или близкие к Сталину люди, пытавшиеся еще более решительно, чем Молотов, отговорить его от расправы с ленинской гвардией. Достаточно указать на наиболее видных из них -- Енукидзе и Горького.

Авель Енукидзе занимал высокий пост секретаря Центрального исполнительного комитета. Он был самым близким другом Сталина, другом его жены, Надежды Аллилуевой. Дети Сталина боготворили его. Но стоило Енукидзе заступиться за арестованных, чтобы Сталин разошелся с ним, сместил его, исключил из партии "за политическую и моральную распущенность". Позже Енукидзе был арестован. Следователям он сказал, что его единственным преступлением была попытка отговорить Сталина от суда и расправы с Каменевым и Зиновьевым.

"-- Coco, -- я сказал ему, -- нельзя отрицать, что они тебя обидели. Но они уже достаточно поплатились за это: ты исключил их из партии, держишь в тюрьме, их детям нечего есть. Coco, -- я говорил, -- они старые большевики, как ты и я. Ты не прольешь крови старых большевиков! Подумай, что о нас свет скажет!

Он посмотрел на меня так, будто я убил его отца, и сказал:

-- Помни, Авель, кто не со мной, тот против меня".

Короткое правительственное сообщение в печати 19 декабря 1937 года гласило, что тайный военный суд приговорил Енукидзе, Карахана и пятерых других к смерти за шпионаж и террористическую деятельность и что приговор приведен в исполнение.

* * *

С Горьким дело было труднее. Сталин очень дорожил Горьким и всячески за ним ухаживал. Его именем были названы многие заводы и Тверская, главная улица Москвы. Наконец, Нижний Новгород был переименован в Горький. И Московскому Художественному театру было присвоено имя Горького.

Квартира писателя и его дача были обставлены с большой роскошью. Малейшие его желания немедленно удовлетворялись. Для поездок в Крым ему предоставлялся отдельный вагон. С 1929 по 1933 год Горький уезжал на зиму в Италию в сопровождении двух врачей. Сталин очень хотел, чтобы Горький написал о нем книгу. Но писатель не торопился. А когда начались гонения на старых большевиков, отношения между ним и Сталиным сделались натянутыми, и за границу его уже не выпускали.

Не добившись книги, Сталин приказал Ягоде предложить Горькому написать статью для Правды о "Ленине и Сталине". Статья не была написана. В декабре 1934 года, после ареста Каменева и Зиновьева, Ягода передал Горькому личное предложение Сталина написать статью с осуждением индивидуального террора. Горький ответил: "Я осуждаю не только личный террор, но также и государственный".