Был ли Пушкин Дон Жуаном? - [16]

«В этом семействе, – вспоминал Л. Н. Павлищев, муж Ольги, сестры Пушкина, – побывал легион иностранных гувернеров и гувернанток. Из них выбираю несносного, капризного самодура Русло да достойного его преемника Шеделя, в руках которых находилось обучение детей всем почти наукам. Из них Русло нанес оскорбление юному своему питомцу Александру Сергеевичу, расхохотавшись ему в глаза, когда ребенок написал стихотворную шутку “La Tolyade” в подражание “Генриаде”. Изображая битву между карлами и карлицами, Пушкин прочел гувернеру начальное четырехстишие. Русло довел Пушкина до слез, осмеяв безжалостно всякое слово этого четырехстишия, и, имея сам претензию писать стихи не хуже Корнеля и Расина, рассудил, мало того, пожаловаться еще неумолимой Надежде Осиповне, обвиняя ребенка в лености и праздности. Разумеется, в глазах Надежды Осиповны дитя оказалось виноватым, а самодур правым, и она наказала сына, а самодуру за педагогический талант прибавила жалования. Оскорбленный ребенок разорвал и бросил в печку стихи свои, а Русло возненавидел со всем пылом африканской своей крови. Преемник Русло, Шедель, свободные от занятий с детьми досуги проводил в передней, играя с дворней в дурачки, за что, в конце концов, и получил отставку. Не могу ставить на одну доску с этими чудаками воспитателя детей, французского эмигранта, графа Монфора, человека образованного, гуманного. – Гувернантки были сноснее гувернеров. Но из них: большая часть по образованию и уму стояла ниже всякой критики. Они были женщины добрые, искренно любившие своих питомцев».

Целых четыре года формировался особенный, восприимчивый, чувственный, не признающий никакого насилия над собой, невротический характер поэта. Один из крупнейших биографов Пушкина П. В. Анненков отмечал произошедшие изменения: «Библиотека отца оплодотворила зародыши ранних и пламенных страстей, существовавшие в крови и в природе молодого человека, раздвинула его понятия и представления далеко за пределы возраста, который он переживал, снабдила его тайными целями и воззрениями, которых никто в нем не предполагал».

Наблюдательное детское воображение воспринимало все: и фривольные шутки, и сальности взрослых, и поэтические вольности. Дядя поэта, Василий Львович, прославился тем, что написал шуточную поэму «Опасный сосед», которую Саша знал наизусть. Это было неприличное, без тонкостей французского эротизма, описание русского кутежа и драки в публичном доме. Конечно, стихи были просты, язык бойкий, разговорный. Поэма эта ходила в списках на руках и ее главный персонаж, Буянов, стал нарицательным именем.

Летом 1811 года пришло время молодому Пушкину ехать в Петербург для поступления в Лицей. Он покинул отцовский кров без сожаления, с чувством освобождения от родительского непонимания его взглядов и мыслей и тирании в отношении его поведения. Только горечь от разлуки с сестрой, которую он всегда любил, омрачила его сердце. В доме своего дяди, весельчака и остроумца, Пушкин почувствовал себя свободным и раскованным. По-прежнему он участвует во всех взрослых беседах и вечерах, рано повзрослев и многое научившись понимать. Однажды Василий Львович собрался прочитать отрывок из своей фривольной поэмы «Опасный сосед» министру юстиции И. И. Дмитриеву и попросил племянника выйти из комнаты. Резвый мальчуган, уходя, со смехом проговорил: «Зачем вы меня прогоняете, я все знаю, и все уже слышал».

В доме своего дяди Пушкин получил первые полуплатонические уроки чувственности. До поступления в Лицей поэт познакомился с Иваном Пущиным, ставшим его самым лучшим другом на всю жизнь. Ваня приходил в гости к новому знакомому и часто, в отсутствие Василия Львовича, они оставались одни с юной любовницей последнего Анной Николаевной. «Она подчас нас, птенцов, приголубливала, – вспоминает И. И. Пущин, – случалось, что и прибранит, когда мы надоедим ей нашими ранновременными шутками. Именно замечательно, что она строго соблюдала, чтоб наши ласки не переходили границ, хотя и любила с нами побалагурить и пошалить, а про нас и говорить нечего; мы просто наслаждались непринужденностью и некоторою свободою в обращении с милой девушкой». Эти игры все сильней возбуждали страсти юного поэта, формируя гениально-влюбчивую натуру, которая так буйно выросла из соединения горячей африканской крови Ганнибалов и легкомысленно-поэтического характера Пушкиных.

Глава III «И счастье тайных мук узнал…» (Лицей)

1

19 октября 1811 года состоялось открытие Царскосельского Лицея, куда юноша Пушкин был зачислен вместе с другими 30-ю дворянскими «недорослями». Именно здесь и развился его характер, любящий, пылкий, независимый. Шесть лет провел он в стенах этого нового, небывалого для России учебного заведения. Здесь он жил и учился, вместе с друзьями увлекался литературными занятиями – выпускал рукописные журналы, начал сочинять и печатать свои стихи. Здесь Пушкин сформировался и как поэт, и как мужчина.

Однако поначалу условия жизни в лицее были непривычны для молодых мальчиков, стесняли их живость определенным распорядком. Первые три-четыре года их не выпускали порознь из стен лицея, а когда приезжали родители, то их заставляли сидеть с детьми в общей зале. И все-таки элементы свободы тут присутствовали. «Благодаря бога, у нас, – вспоминал А. Д. Илличевский: – по крайней мере, царствует с одной стороны свобода. Нет скучного заведения сидеть a ses places; в классах бываем недолго: семь часов в день; больших уроков не имеем; летом досуг проводим на прогулке, зимою в чтении книг, иногда представляем театр, с начальниками обходимся без страха, шутим с ними, смеемся».