Быль беспредела, или Синдром Николая II - [45]
Куманин вспомнил, что на пути от метро до интерната имеется несколько ларьков. Один — «Союзпечать» — находился примерно метрах в двадцати от станции метро. Чуть дальше стоял табачный киоск, украшенный эмблемой фабрики «Ява-Москва», далее овощной. И почти у самого интерната притулилась будочка «Мосгорсправка». Если что-то с девушкой случилось, то, скорее всего, именно на этом отрезке пути. Завтра нужно будет пройтись по этим ларькам, показать фотографию Нади и порасспрашивать людей. Может кто-нибудь и видел. В наше время ничего нельзя сделать незаметно, всегда найдется скучающая у окна старушка, иногда даже с биноклем, способная сорвать все планы и преступников и органов.
Если завтра генерал Климов не появится в управлении до обеда, решил Куманин, то во второй половине дня он займется частным расследованием. Звонить еще раз родителям Нади он не решился. Если бы Надя появилась дома или откуда-то позвонила, они бы сами сообщили ему об этом.
Поужинав купленными в буфете сардельками и стаканом ряженки из пакетика, Куманин снова перечитал объяснение директрисы интерната и взглянул на фотографию Алеши Лисицына. Он все еще не мог отделаться от впечатления, что уже где-то видел этого мальчика, но где? «Что же надо было натворить его родителям, чтобы целая бригада КГБ примчалась в интернат и изъяла оттуда этого ребенка, поскольку мальчик в таком возрасте ничего сам натворить не мог». То, что среди побывавших в приюте сотрудников КГБ был милиционер, Куманин во внимание не принимал — у него самого в кабинете висела на всякий случай милицейская форма, В известных обстоятельствах на людях эта форма действует успокаивающе, и это позволяет сотрудникам в штатском спокойно делать свою работу.
И что значит «мальчик не помнит своих родителей»? Ребенок, может быть, не помнит, но милиция-то должна была что-то установить?
«Возможно, придется съездить к коллегам в Ростов Великий, где нашли ребенка, и узнать подробности его появления на Ярославском шоссе».
В начале первого Куманин завалился спать, посчитав, что утра вечера мудрее. Ему приснилась Надя с ребенком на руках. Она стояла спиной к нему, головка ребенка лежала на ее плече. Куманин не видел их лиц, но сообразил, что Надя держит на руках именно Алешу Лисицына. Сергей позвал ее, но она никак не отреагировала, тогда он крикнул: «Надя!», но та медленно прошла сквозь стену и исчезла. Куманин бросился к стене, стараясь найти дверь. Он метался вдоль стены, ощупывая ее руками, но выхода не находил. Им овладела паника. Помещение, казавшееся большим, превратилось в маленькую каморку. Стены наступали на него. Ему почудилось, что они сейчас раздавят его. Он закричал во сне и проснулся.
Светящиеся стрелки будильника показывали половину шестого утра. Куманин лежал на спине, глядя в сереющий прямоугольник окна.
«Блин! Как же он вчера не додумался до этого?» — Надю увезли люди Климова. Им же был нужен педиатр для ребенка!
Но почему именно Надю? Во-первых, она уже работала с Алешей Лисицыным и довольно хорошо его знала как воспитательница и врач. Это позволяло обойтись без новых людей, которых надо было бы вводить в курс дела. То, что Климова не было в Москве, ровным счетом ничего не означало. Он принадлежал к числу тех людей, которые могут даже из могилы отдавать приказы своим подчиненным. Во-вторых, Надя — идеальная «находка». Не замужем, своих детей нет. Есть родители, но они могут неожиданно исчезнуть или скончаться, как это произошло, скажем, с родителями стрелявшего в Брежнева (по личному приказу генерала КГБ Цвигуна) лейтенанта Ильина. Складывается очень интересная картина. Догадки могли бы сделать честь дедуктивным способностям майора Куманина, если бы он мог ответить на вопрос, кто за всем этим стоит? Зачем бригада КГБ арестовывает в интернате пятилетнего малыша, а затем среди белого дня похищает в центре города его воспитательницу?
Без ответа на эти вопросы (а ответов не было) вся построенная Куманиным логическая цепочка выглядела, как занятная сказка, не более того. Расскажи он ее кому-нибудь, любой задал бы ему вопрос: «Зачем им понадобился ребенок?».
Когда-то существовала аббревиатура ДВН — Дети Врагов Народа, — в число которых попадали дети до двенадцати лет. Начиная с двенадцатилетнего возраста, гражданин СССР подлежал полной уголовной ответственности, вплоть до расстрела.
Существовала и другая аббревиатура — ЧСВН — Члены Семьи Врагов Народа.
Так вот, даже ДВНов, если уж они находились в приютах или детприемниках НКВД, не трогали, давая подрасти до возраста полной уголовной ответственности. Правда, иногда там ДВНы в течение одного-двух месяцев умирали, как мухи в ноябре, но это уже были перегибы начальников на местах.
А сейчас? Неужели у партии есть такие враги, что к его малолетним потомках нужно принимать подобные меры? И потом, зачем тогда для арестованного младенца вызывать персонального педиатра. «Ладно, — вздохнул Куманин, — разберемся. Человек может бесследно исчезнуть в Москве только если его никто не ищет. В противном случае всегда найдутся какие-нибудь следы».
Он встал, принял душ, отжался раз двадцать на полу, затем по привычке, привитой с детства отцом, тщательно заправил кровать, оделся и, прежде чем отправиться на службу, еще раз позвонил Наде. К телефону подошел ее отец, Николай Кузьмич:
Предлагаемая читателям книга Игоря Бунина «Золото партии» в течение последнего десятилетия являлась бестселлером № 1 на огромных просторах России. В чем причина такого успеха?Ведь о хитроумном Ильиче, юрких комиссарах и чекистах с холодными головами писаны-переписаны горы литературы. Ответ прост — Игорь Бунич впервые представил Октябрьскую революцию, захват власти Лениным и его соратниками, а также последовавшую затем семидесятилетнюю историю СССР с точки зрения денег — золота — презренного металла — вечно зеленой конвертируемой валюты.
Остросюжетный детектив. Малоизвестные и неизвестные факты, изложенные бывшим офицером ВВС, у которого, как и у М. С. Горбачева, в первый день путча (19 августа 1992 г.) отключили телефон. Где бы не находился президент Горбачев, кейс постоянно был при нем. Полковник Быстров по Уставу должен был умереть, но не передавать кейс в чужие руки. Порядки в бывшем 9-ом Управлении были таковы, что генерал Плеханов отобрал у своего подчиненного кейс, как-будто в этом чемодане лежали термос с чаем и бутерброды. Кейс президента, напоминавший обычный дипломат, содержал специальную аппаратуру для активизации и постановки на боевой взвод ядерного оружия и программу шифровальных команд в ракетные части стратегического назначения, включая подводные лодки.
Одним из "белых пятен" в истории Второй Мировой войны для российского читателя является морское сражение у острова Саво. Агрессивный японский адмирал Микава, еще полностью не пришедший в себя после поражения японцев у острова Мидуэй, наспех собрав соединение кораблей, нанес американцам жестокое поражение, которое американская пресса справедливо назвала "вторым Перл-Харбором". Для напоминания читателям о "первом" Перл-Харборе предлагается захватывающий материал Уолтера Лорда в прекрасном авторизованном переводе И.
Дворцовые тайны времён кардинала Ришёлье, в которые посвящён знаменитый Д’Артаньян — герой романов Александра Дюма, бледнеют в сравнении с загадками и интригами коммунистической верхушки московского Кремля.Герой новой книги Игоря Бунича подолгу службы в НКВД и КГБ выполняет многие “деликатные” поручения, результаты которых самым неожиданным образом влияют на развитие событий в Советском государстве.
Казалось бы, что прагматичный и холодный ХХ век не оставил места для романтических и дерзких морских авантюр, в ходе которых корсары потрошили бы «купцов», сжигали приморские города, лихо уходили от погони и закапывали несметные сокровища на необитаемых островах.Но это далеко не так! Корсары действовали в течение всего ХХ века.Можно не сомневаться, что полные опасностей приключения таких капитанов, как Мюллер, Нергер, Келлер и Люкнер, описанные Игорем Буничем на основе документов и мемуаров, займут достойное место в перечне книг о пиратах, созданных знаменитыми авторами прошлого, такими как Стивенсон, Мариэтт, Конан Дойль и Сабатини.
Со времен «призвания» варягов на славянские земли не утихала война пришлых правителей с покоренными народами. Порядок и какие-то основы государственности властям всегда удавалось поддерживать только с помощью жесточайшего террора и постоянными внешними войнами, чтобы отвлечь от себя лютую ненависть населения. Но когда власти приходили к выводу, что «так жить нельзя» и пытались провести мало-мальски либеральные реформы, немедленно начиналась война «всех против всех», а опрометчивый правитель уничтожался — часто вместе с государством. Глобальный характер приняла война после «нашествия» большевиков.
Филипп Филиппович Вигель (1786–1856) — происходил из обрусевших шведов и родился в семье генерала. Учился во французском пансионе в Москве. С 1800 года служил в разных ведомствах министерств иностранных дел, внутренних дел, финансов. Вице-губернатор Бессарабии (1824–26), градоначальник Керчи (1826–28), с 1829 года — директор Департамента духовных дел иностранных вероисповеданий. В 1840 году вышел в отставку в чине тайного советника и жил попеременно в Москве и Петербурге. Множество исторических лиц прошло перед Вигелем.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)