Буйвол - [9]

Когда он закончил свою речь, Баи в упор посмотрела на Тяна и сказала:

— Просить у них разрешения, можно ли нам выйти?!

Баи всегда была резка с Тяном. Тян тоже ни в чем не уступал молодой партизанке. Он уже собрался ответить очередной колкостью, но в это время вмешался Фан. Он убеждал Тяиа, что, если внезапно выйти из убежища и завязать бой с французами, тем и в голову не придет обыскивать убежище. Те товарищи, которые выйдут, предварительно тщательно закроют вход в нижний этаж, так чтобы враги не смогли его обнаружить.

Тян уткнул голову в колени и молчал, Чо настойчиво просил, чтобы ему разрешили выйти вместе со всеми. Фан, Баи и Тхиет с большим трудом уговорили его остаться, и, когда трое товарищей поднялись на верхний этаж, Чо проводил их глазами, полными тоски.

Первым шел Тхиет, за ним Фан. Фан, поднимаясь наверх, предложил Баи:

— Может быть, ты тоже останешься?

Баи спокойно переплетала косы. Она вытащила шпильки и тщательно пригладила волосы руками. Девушка не могла ответить Фану: в зубах она держала шпильки.

Фан продолжал шепотом:

— Тебе лучше остаться. Мы беспокоились о Чо и Тяне и не подумали о тебе. Достаточно того, что выйдем мы с Тхиетом. Если выйдешь ты, нам гораздо труднее будет спастись.

Баи вынула шпильки изо рта и твердо сказала:

— Я пойду с тобой.

Фан продолжал уговаривать ее остаться, но Баи решительно прибавила:

— Если придется умереть, я умру вместе с вами. Мы можем еще бороться с ними, разреши мне выйти. — Она смотрела прямо в глаза Фану. В полумраке он увидел блеск ее глаз, устремленных на него. Точно так же она смотрела на него в тот день, когда требовала, чтобы ее приняли в партизанскую группу. Поняв, что уговаривать ее бесполезно, все равно она ни за что не послушается его, Фан уступил дорогу девушке.

— Ладно. Иди вперед, я пойду за тобой.

Баи с радостью пошла за Тхиетом.

Поднявшись на верхний этаж они засыпали землей вход вниз, затем старательно утрамбовали это место.

Наверху, у входа в убежище, враги продолжали жечь ветки и траву, густой дым валил в подземелье. Партизаны с трудом сдерживали кашель. Слышались крики и смех французов, стук лопат. Отверстие с каждой минутой увеличивалось. Сквозь густой дым в убежище проникал желтоватый полуденный солнечный свет.

Тхиет утрамбовал вход в нижний этаж, отряхнул руки от земли, взял две гранаты и шепнул Фану и девушке:

— Пошли!

Фан кивнул, Баи улыбнулась. У Тхиета на голове была широкополая шляпа, которую он отобрал у солдата марионеточной армии. Тхиет пригнулся, опустил поля шляпы, закрыв шею и уши, смело нырнул в дым и полез в отверстие. Баи и Фан последовали за ним. У самого выхода Тхиет взглянул на товарищей, затем выдернул кольцо гранаты и бросился на врагов с криком:

— Вперед! В атаку!

Баи и Фан бросились за ним. Раздались взрывы гранат и стоны французов. Несколько врагов упало замертво, другие в панике отпрянули прочь от убежища. От горящей травы поднимался густой дым. После мгновенного замешательства французы бросились преследовать партизан.

Группа врагов уже настигала Тхиета, но он неожиданно снял широкополую шляпу, размахнулся и бросил ее как гранату под ноги врагов. Они в испуге отскочили назад, затем подняли шляпу, осмотрели ее. Тхиет тем временем скрылся из виду. Французы наугад стреляли ему вслед.

Баи, пробежав несколько шагов, упала: она была ранена. Солдаты подбежали и выстрелили в нее несколько раз подряд.

Фан, который выбежал из убежища последним, почти сразу же был схвачен врагами. Он рвался из рук врагов, бешено сопротивлялся. Французы со всех сторон насели на него. Крики, удары, тяжелое дыхание. Один из французов ударил его кинжалом в бок, только после этого партизана удалось связать. Кровь хлестала из раны Фана, лицо побагровело от борьбы, глаза лихорадочно горели. Враги, с трудом переводя дух, столпились вокруг пленника. Некоторые порывались бить его, но До Бьен знаком велел всем удалиться и оставить его наедине с Фаном. Он спросил у Фана, остался ли кто-нибудь в убежище? Фан ответил отрицательно. До Бьен пробовал уговорить Фана, но когда это не помогло, он позвал солдат и приказал пытать его. Град ударов обрушился на голову, грудь, лицо и спину Фана. Тело его превратилось в кровавую массу, несколько раз он терял сознание, но, очнувшись, вновь повторял, что в убежище никого нет, было там только три человека, и все вышли.

— В последний раз говорю вам, что все вышли из убежища, — твердил партизан До Бьену. — Зачем я буду врать вам, что кто-то остался, если на самом деле там никого нет? Должны были остаться в убежище Баи и я, но мы тоже вышли. Если хотите, я могу показать вам другое убежище, а здесь бесполезно искать — все ушли.

Французы, услышав, что Фан собирается показать им другое убежище, обрадовались. Лейтенант, немного знавший вьетнамский язык, кивнул головой в знак согласия. Он велел развязать Фана, дать ему воды, потом приказал партизану идти вперед и показать убежище. Фан заявил, что в Выон-Хоанге больше убежищ нет, поэтому он поведет их в другую деревушку и покажет другое убежище. Пошатываясь, Фан шел вперед, а французы и До Бьен шагали за ним. Партизан еле держался на ногах, и лейтенант разрешил развязать ему руки. Поднявшись на холм, Фан остановился и подождал, пока подойдут все французы, а сам чсе время разговаривал с солдатами. Потом партизан неожиданно бросился на лейтенанта и повалил его на землю. Французы кинулись на помощь офицеру. Но силы Фана иссякли: лейтенант подмял его под себя, затем встал, наступил ему ногой на грудь и вытащил пистолет. Фан приподнялся, распахнул пиджак, указал на грудь и крикнул: