21-го, с утра, по всей казачьей линии зазвонили колокола, начались молебствия, затем парад войск и празднование победы.
Вечером барон Розен устроил прием, или, как тогда говорили, «монаршее благоволение».
Празднество проходило в том самом зале, где так недавно итальянская труппа господина Моски давала свои представления.
Дамы, генералы, светские щеголи, отличившиеся в походе офицеры заполнили залы собрания. Духовые оркестры, сменяя друг друга, играли марши и вальсы. За окнами толпился народ. Полупьяные казаки и солдаты орали песни, изредка хлопали пистолетные выстрелы. Звон колоколов смешивался с песнями, музыкой и криками разгулявшейся, ликующей толпы.
Барон Розен в сопровождении генералов Вельяминова, Федюшкина, полковников Клюге и Пулло появился в зале.
— Господа, я имею счастье передать царское спасибо войскам, покончившим с Кази-муллой и газаватом. Его императорское величество приказывает мне представить к наградам всех отличившихся в походе героев.
Офицеры и гости окружили генерала.
— Ур-ра его императорскому величеству!.. — прокатилось по залу.
За окнами стали рваться ракеты, петарды, шутихи и прыгающие цветные «лягушки». Загорелись плошки. На снежных улицах Грозной запестрели, заискрились блестки от рвавшихся в воздухе ракет.
— Слышите, как ликует народ? — указал рукой за окно Розен. — Конец газавату! Отныне мир и покой воцарятся на Кавказе! Конец газавату! Нам было суждено покончить с ним, — гордо сказал Розен, пожимая руки теснившимся возле него генералам.
Если бы знали эти военачальники и рукоплескавшая им нарядная толпа, что война на Кавказе продлится еще двадцать семь лет и что самый страшный и грозный газават ожидает их лет через семь-восемь…
