Буйный бродяга №5.5 Хроники Мировой Коммуны - [52]

– Мама! — Соледад! — Скорее подключись, мама!

Тихие отзвуки голосов пробились настойчивым комариным звоном через непроницаемый кокон её одиночества.

– Соле, неужели ты хотела сбежать от нас? В такой день?!

Они были все там, на порталах нейросети — в темных парках над озерной гладью и гуляниях со стратосферными фейерверками, в кабинетах и кафе, Домах культуры и отдыха, на плотах и ракетопланах. Лица и аватары кружились вокруг неё, менялись, мелькали, она едва успевала взять крупный план как сразу выныривали новые. Эрика была в центре всего — полудевочка, полурысь на фоне сибирского кедра, и новый председатель, и бывший, и товарищи по кооперативу, и коллеги, и смутно знакомые ники.

Молчаливая фигура приблизилась, и Соледад осознала впервые, каким видит себя Нгуен: рыцарь-защитник с огненным мечом. После прошлой их встречи он отправился прямо в Комитет Чести и Права, все рассказал, и был на год отстранен от исследований — ​оставшись лаборантом в своем институте.

– Мама, сегодня последние государства присоединились к Союзу! Свободная республика Техас и ассоциированная территория Монако. Оба! В один день.

– Ты понимаешь, что это значит, Соле? Больше нет границ на Земле! В день нашей победы мы наконец едины! Все закончилось, Соледад… Ты представляешь… мам?

Не различая света и тьмы, обрывов и кочек, она шагала куда-то сквозь кусты и промоины, защищенная универ-плащом от камней и колючек, холода и падения. Руки парили в воздухе, обнимая пробудивших её от морока и целой вечности кошмарного сна друзей, товарищей, соратников, её душа растворилась в ноосфере братства и радостной готовности к будущему — нет больше границ, и нет ничего невозможного для человечества.

Единственная граница, оставшаяся на Земле: граница дня и ночи, росы и полдневного зноя, звездного света и алой зари.

Дмитрий Никитин. Зубы дракона

Командир крейсера зачитал предписание вслух:

– Курсант четвертого курса штурманского факультета Пекинской академии звездоплавания Ли Чан направляется для прохождения практики на корабль Народного космического флота «Разведчик Семь».

У командира были аккуратные рыжие бакенбарды, длинный костистый нос и шпалы каперанга на воротнике. Он холодно посмотрел на Чана:

– Вашу практику отменили три дня назад. Вахтенный, попросите портовый катер забрать пассажира.

– Катер уже отбыл! — ​отозвался в динамик дежурный. — ​Вернуть?

– Зачем? — ​рядом с командиром встал щекастый офицер со смешливыми черными глазами. — ​Можно подождать другой катер. Когда он будет?

– Лишь бы до старта! — ​буркнул командир и протиснулся мимо пустых кресел вглубь рубки, к мертвому пока главному пульту.

Чан растеряно рассматривал неожиданного заступника. На воротнике у того было два ромба супер-командера, а на коротком рукаве форменной рубашки алела комиссарская звезда.

– Вы нам представились, а мы вам нет. Нашего кэпа зовут Иенсен, а я — ​Тулин, второй пилот. Курсант Чан, как оказалось, что вы не знали об отмене практики? Или всё-таки знали?

Чан судорожно сглотнул:

– Я должен обязательно пройти звездное плавание в этом году.

– Куда спешите? Пройдете в следующем.

– Через год заканчивается набор в отряд «Феникса». Я должен туда попасть. Но к конкурсу допускают только офицеров. А я не получу диплом без практики.

– Устройтесь на другой учебный рейс.

– Нет свободных вакансий.

Тулин посмотрел в сторону командира. Тот бросил, не поворачиваясь:

– Спешка. Нас сняли, другого не поставили. Мне и об этом следовало позаботиться?

– Нет, это моя недоработка, — ​комиссар снова повернулся к Чану. — ​Вы знаете почему «Разведчик» не берет в этот рейс гардемаринов?

– Нет. Честно, не знаю.

– Крейсер идет в боевой поход.

Палуба поплыла у Чана под ногами.

– Нее… не может быть!

Он, конечно, знал, что когда-то Земля была разделена на отсталые государства, и они воевали друг с другом. Но с кем может воевать объединенное человечество?

Тулин включил оказавшийся рядом картограф и вывел схему северного сектора.

– Месяц назад пропал «Искатель Тринадцать», не вернулся в заданный срок. Мы ожидали на нем отчеты от Киносурской экспедиции, она сейчас где-то у Тубана. Предполагая аварию, послали навстречу по полярной линии «Гонца Восемь». Он тоже пропал, причем совсем рядом. Ушел от Крюгера Шестьдесят к Альсафи, а к Хи Дракона не прибыл. Это мы узнали потом, от «Гонца пять». Он сходил к Хи Дракона и благополучно пришел обратно. Шел в обход основной трассы, поэтому долго, вот так — ​через Липэ Сорок четыре и Струве Двадцать. Вывод: корабли пропали в системе Альсафи. Такие вот дела всего в двадцати световых годах от Солнечной!

– В девятнадцати… — ​автоматически поправил Чан и смутился. Но Тулин похоже его замечание пропустил мимо ушей.

– Думаешь, наверно, пришельцы? Глупости! Развитая межзвездная цивилизация не может быть агрессивной. Боевой поход — ​это значит особая ответственность. И нам, Чан, сейчас, извини, не до твоего практического обучения.

– Понятно. Только зачем тогда вы мне всё рассказали? — ​курсант замолчал и вдруг улыбнулся с робкой надеждой.

Комиссар внимательно посмотрел на него.

– Я бы не стал… Если бы не беда с нашим вторым штурманом. И если бы не сегодняшний старт. Но должен предупредить. Скорее всего корабли исчезли из-за взрыва сверхновой или того хуже. И тогда мы просто сгорим, как только появимся в системе. Можно было бы подождать три года, пока до Липэ дойдет свет от Альсафи. А пока водить корабли по обходному маршруту. Только там полсотни человек с «Искателя» и «Гонца» и почти десять тысяч колонистов. К тому же, если в двадцати, то есть девятнадцати световых годах отсюда появилась сверхновая, думать о безопасности Земли надо уже сейчас.