Буйная Кура - [41]

Есть и легенда о постройке моста. Будто бы жили на берегу Куры двое влюбленных. По красоте они не уступали друг другу. Но юноша встретил богатую девушку и предпочел ее своей бедной красавице. Тогда она, чтобы доказать верность своей любви, построила этот мост там, где сливаются реки, а чтобы доказать крепость ее, велела замешать раствор не на воде, а на козьем молоке. Вот и стоит этот мост века, и ничего ему не делается.

Инженеры, строители дороги, подтвердили, что мост построен на козьем молоке, и даже решили не строить новый мост, а немного отклонили дорогу и вывели ее к древнему мосту, вполне надеясь на его прочность и крепость.

Потом строители ушли, а дорога осталась. Остался и дом "Заеж". Некоторое время он пустовал. Кто-то ночью сорвал и унес дверь и оконные рамы. Но однажды в "Заеж" снова приехали люди из города. Они перестлали пол, вставили новые рамы, сделали новую дверь, а на столбе веранды повесили синий железный ящик.

Теперь по вечерам окна дома не ярко, но постоянно светились. Там жили двое людей, мужчина, почтовый чиновник, и пожилая женщина, как видно - его мать. Эти люди встречали фаэтоны, едущие в Тифлис, Ереван, Гянджу, отдавали им письма, брали письма у них. Иногда около дома останавливались казаки, сопровождавшие фаэтоны с колокольчиками. Проезжие иногда отдыхали в этом доме, иногда оставались ночевать. Застигнутые в пути темнотой или непогодой тоже всегда могли найти там желанный приют. Иногда казаки с саблями наголо сопровождали мимо этого дома арестантов.

Потом жизнь на дороге замерла. Все меньше людей стало ездить по ней. Уехали из придорожного домика его обитатели. Некоторое время он снова стоял пустой.

Но два года назад приехал неизвестно откуда и неизвестно зачем молодой мужчина лет двадцати пяти и поселился в пустующем домике. Никто не знал, кто он такой. По виду - по смуглому лицу и по черным волосам - он мог бы сойти за правоверного, однако людей смущала одежда незнакомца. Он носил солдатские сапоги и длинную косоворотку с вышитым воротником, которую подпоясывал шелковым крученым пояском с кисточками на концах.

Он носил также длинные волосы и бороду и, по совести говоря, напоминал своим видом русского или цыгана.

Дотошные гейтепинцы вскоре знали уж, что у приехавшего всего имущества один небольшой сундук, матрац, одеяло и большая теплая шуба.

Звали приезжего Ахмед. Говорил он с непонятным акцентом. Он, правда, пытался убедить людей, что он мусульманин, но все равно все его считали за русского и называли двояко: либо Почт-Ахмед, либо Рус-Ахмед.

Рус-Ахмед жил замкнутой, можно сказать, отшельнической жизнью. Никуда не отходил от своего дома, поглядывал на дорогу и, если видел, что никто не едет, не скачет, брался за лопату и начинал копаться в земле.

В первое время люди сторонились Рус-Ахмеда. Что общего может быть у правоверного мусульманина с крещеным человеком? Но постепенно привыкли к нему.

Ахмед купил лошадь, арбу, привез из города бочку для воды. В верхней части Гейтепе земля сухая, без полива там не вырастет ничего. Каждый день Ахмед ездил дватри раза на Куру за водой. Вокруг дома начала приниматься зелень.

Ахмед любил временами поохотиться, половить в Куре рыбу. Как и все гейтепинцы, он не любил сетей, а устраивался на каком-нибудь пне и маленькой удочкой ловил небольших рыбок. Сельские ребята иногда подшучивали над ним, а порой подходили к нему, и тогда завязывался разговор. Ледок отчуждения понемногу таял.

Рус-Ахмед часто сидел на крыльце "Заежа" и читал книгу. Иногда, собрав вокруг себя ребят, он рассказывал им о далеких краях, дремучих бескрайних лесах, шумных городах, больших реках, о странах, в которых царствуют снег и мороз. Ребятам больше всего нравилось, когда он рассказывал о замерзших реках, о том, как переезжают по ним арбы, о том, как люди гуляют прямо по воде или катаются на санях. Среди этих ребят был и младший сын Джахандар-аги Ашраф.

Их знакомство началось со спора.

Однажды Ахмед бродил неподалеку от дома Джахандар-аги по лугу, который тянулся вдоль берега Куры. По тропинке он шел в сторону просяного поля, надеясь подстрелить куропатку, которая, как он думал, прилетит с того берега Куры, чтоб поклевать просо. Вдруг из-под ног Ахмеда выпорхнула перепелка. Она стрелой пролетела в сторону поля. Два выстрела прозвучали одновременно. Птица камнем упала в траву. Ахмед поднял с земли птицу, и тотчас услышал гневный и резкий голос:

- Эй, Рус-Ахмед, я подбил эту птицу!

Ахмед повернулся и увидел подростка с ружьем в руках. Ему было лет четырнадцать - пятнадцать. На нем была черная вышитая чоха. Серая бухарская папаха сдвинута на затылок, иссиня-черные волосы упали на лоб. Мальчик, как видно, был очень взволнован.

- Откуда ты знаешь, что ты подбил птицу? Ведь я тоже стрелял!

- Как это откуда? Я не упустил до cих пор ни одной птицы.

- А вот сегодня может быть, упустил.

- Я говорю: отдай мою перепелку!

- Ну, а что будет, если я не отдам?

Парень поднял ружье:

- Убью.

- Разве человек может драться из-за такой пичужки? Хочешь, я подарю тебе ее?

- Не нужно мне никаких подарков. Я подбил ее, она моя. Кроме того, это наш луг.