Бутылка. Книга для тех, кто любит выпить - [47]

Я имею в виду не только «я могу быть ведущим», но и «я могу сходить на кастинг». Не только «я могу написать бестселлер», но и «я могу написать книгу, могу каждый день писать и довести дело до конца».

Каждый раз после выпивки моя башня распадалась до основ, и каждый раз строить ее было все тяжелее.

Карина

Когда я рассказала Сереже о том, что сделала, меньше всего я ожидала услышать то, что он мне сказал. «Карина, я все знал. Более того, я специально нанял Андрея, чтобы ты наконец-то сделала то, за что так себя коришь. Я хотел сделать тебя счастливой, но мне удалось только добавить в и так непростой набор твоих страхов чувство вины. Я, если честно, ждал, когда ты мне скажешь. И, не буду врать, у меня были мысли от тебя уйти».

У меня закружилась голова, я закрыла глаза и села на диван. Я никогда не чувствовала себя такой дурой.

Когда Андрей в первый раз предложил, чтобы я скопировала картину Сережи, я рассмеялась. Но своим мягким голосом и спокойным взглядом Андрей убедил меня, что так будет лучше. Что Сережа устал и не успевает удовлетворять все нужды клиентов. Что, в конце концов, мы одна семья, и это пойдет на пользу всем. Мы просто будем продавать в два раза больше, и Сереже совсем не обязательно об этом знать.

Да, я была уверена, что он взбесится, если узнает. Взорвется и будет смотреть на меня своим фирменным презрительным взглядом. Сережа не был таким уж идеалом, как можно было подумать. Да, в нем была харизма и творческий полет, но дома он часто срывался и мог наорать на меня или детей, если ему что-то не нравилось.

То ли дело Андрей. Андрей восхищался моим умением копировать, а я чувствовала, что веду двойную жизнь. Именно перед первой копией я выпила бокал красного и сказала себе «да», но я никогда не рисовала пьяной. Под предлогом помощи Андрею я приходила к нему в студию с детьми, и пока они ползали по полу, а Андрей смотрел, чтобы на них не упали банки с красками или кто-то не запихнул в рот кисточку, я рисовала. Впервые со студенческих лет.

Это были самые счастливые дни. У меня было два мужчины: один восхищал меня, другой восхищался мной. С одним я была музой, с другим – мастером.

Перевоплощения всегда были частью меня: с подругами, с детьми, с родителями. Я смотрела на того, кто был передо мной, и как будто говорила ему: «Ты скажи мне, кем быть, а теперь – ты». Я ругалась матом с приятелем, который любил вставить острое словцо, и пила ненавистный огуречный сок со стокилограммовой подругой, которая в очередной раз пыталась похудеть.

Моим самым большим желанием было, чтобы другие наконец-то определили, кто же я на самом деле. Алкоголь защищал меня от боли открытия, кто я есть на самом деле. Что я люблю или что мне нужно для счастья? Было страшно не знать таких элементарных вещей.

Мое счастье продлилось восемь месяцев, пока мы с Андреем не прокололись. Точнее, я думала, что мы прокололись. А на самом деле Сережа снова просто обыграл меня, просто наблюдал со стороны мою жизнь и неловко посмеивался. Знакомое чувство бешенства расплылось по моему телу.

– Я тебя ненавижу!

Я ушла. Трезвость трезвостью, но меньше всего мне хотелось чувствовать себя дурой. Я вновь и вновь прокручивала свои «предательства» и понимала, сколько времени и энергии за последние годы тратила на самоедство. Я вспоминала, как хорошо играл свою роль Андрей, как обвинил меня в том, что из-за меня карьера Сережи закончилась. А на самом деле закончилась лишь роль Андрея, после того как мы поцеловались. 

Юля

Только спустя полгода абсолютно трезвой жизни, уже в 2020 году, я добралась до той больной точки, я бы даже сказала, больного мячика для пинг-понга, в который колет меня жизнь на разных уровнях, и увидела, что же на нем за надпись.

Я поняла, что именно из-за него мне и больно, хотя на первый взгляд сами жизненные события могут быть напрямую с ним совершенно не связаны.

Я говорю по телефону с клиентом, в этот момент кричат дети.

Бывший муж рассказывает, что ему нравится, как пишет знакомый редактор.

Сестра на повышенных тонах требует снять ее майку.

Друг не предлагает встретиться, хотя мы оба оказались в другом городе.

Когда происходит нечто подобное, мне хочется выпить. Но потом моя мысль от спиртного сразу переходит к мячику: вот он, завертелся внутри, словно на струе воздуха в лото по телевизору. Я накрываю мячик рукой, и он становится меньше, а я забываю про то, что пару минут назад хотела дать ему разбухнуть от порции вина или виски.

Я не знаю, когда запустился этот механизм, когда начал пухнуть во мне этот мячик. Наверное, если бы я пошла к психоаналитику, мы бы докопались до трагической сцены в детстве, когда мама покритиковала мой танец или папа равнодушно отстранился от объятий. Но я думаю, что важно не то, когда это произошло, а то, как с филигранным разнообразием один и тот же сюжет проигрывается в моей жизни.

А надпись на моем мячике: «Страх, что меня не любят и не уважают». Я постоянно на подсознательном уровне ищу этому подтверждение. От ссор с сестрой или мамой к разводу, я прохожу этот сценарий вновь и вновь, заливая переживания достаточным слоем алкоголя, чтобы смотреть на боль с улыбкой, сваливать все на жестокость одних и несовместимость с другими, когда дело всего лишь в моем восприятии.