Bushi-Do: Ронин - [80]

Поскольку слушать Соколова можно до бесконечности, я только отмахнулся и, поплотнее запахнувшись в недавно приобретенное строгое пальто цвета ночи и «поставив» воротник, зашагал по наполненной редкими прохожими улице.

Душа требовала одиночества. И тишины.

Со времени моей последней прогулки по ночному городу минуло достаточно времени, чтобы воспоминания о ней потускнели.

Повторение уже «пройденного» материала впервые не навевало скуки — изучать город изнутри мне нравилось значительно больше, чем через стекло автомобиля. И я приступил к проверенному и более качественному способу познания действительности. Нам даны не только глаза, мы способны не только смотреть, но и воспринимать мир чуть иначе — значительно глубже и шире, познавая его восприятием души.

Узорчатая мостовая, слегка припорошенная снегом, вела меня не хуже чем на это была способна путеводная нить Ариадны. Выписывая сложные вензеля, не избегая тёмных переулков и практически без остановки я обошёл весь княжеский сектор, насквозь прошёл сонливый «спальный» район и неожиданно очутился на краю набережной, будучи уверен — меня привели в это место, а точнее показали.

Берег реки взмывал над скованной льдом могучей сибирской рекой, заснеженной и чарующей в своём застывшем великолепии; основательные каменные перила ограждали неосторожных от падения — площадка на обрыве таила в себе опасность, назначая её платой за великолепный вид. Разделенный широким руслом реки надвое, внизу раскинулся город, усыпанный редкими всполохами света. Город, кардинально сменивший ко мне отношение. И, демоны меня побери, мне это нравилось!

Что могло тому послужить причиной? Может ли статься, что Сибирск принял неприкаянного чужака в тот момент, когда моя кровь щедро оросила его мостовую в Китайском квартале? Или он всего лишь ответил взаимностью на мой неприкрытый интерес и искреннее желание узнать его ближе? Я мог бы перебирать варианты, гадать и анализировать, но не стал этого делать. Всему своё время. И не стоит забывать — не всё доступно пониманию обычного человека.

А в своей «обычности» мне сомневаться не приходилось. Одарённость, происхождение, умения и навыки… Всё это тлен, никак не выделявший меня из сотен таких же людей как я. Быть на ступеньку выше других возможно лишь для того, кто не возвышает себя и беспрестанно совершенствуется. А я только в начале своего Пути.

Пронизывающий до костей ледяной ветер сворой бродячих псов трепал распахнутое пальто, играл с прической, вымораживая тепло и кусая за кончики ушей, и неистовствовал всё больше, словно злился на мою отрешённость. Луна, выглянувшая из-за ушедшей с небес громады непроглядных облаков, залила своим сиянием застывший пейзаж, усеяв россыпью мелких мерцающих искр. И было в нём что-то по-настоящему близкое, почти родное. И я знал, нет, скорее чуял — эта земля приняла меня, и теперь мне здесь жить.

Но ничем, увы, нельзя наслаждаться вечно.

— На это место часто приходят встречать рассвет. И в большинстве случаев это — влюблённые. Тем удивительнее видеть здесь Вас в одиночестве. Не хотелось бы помешать предаваться созерцанию, господин Хаттори, надеюсь Вы не будете против моей компании?

Её голос мелодично прозвучал в кратком затишье между порывами ветра — негромкий, отчётливый и самую малость иронично-насмешливый. Неспешно развернувшись к ней и прислонившись спиной к перилам, я с интересом осмотрел незнакомую мне девушку. С ног до головы, неторопливо и внимательно, пользуясь тем, что перекричать вновь поднявшийся ветер было невозможно и следовало ждать нового затишья.

Мне доводилось бывать в нескольких странах — «Клинок» ковался долгие годы и некоторые тренировки проходили в Китае и Суккотае. А моему брату так и вовсе довелось побывать во всех относительно ближайших к Японии странах, сопровождая отца или мать в деловых поездках. В совокупности мы видели немало стран и ещё большее количество людей, но нигде, кроме как в России, не доводилось встречать такое огромное количество красивых и привлекательных женщин.

Именно такая и стояла передо мной, сравнившись в росте из-за каблуков на коротких сапожках, едва заметно переминаясь с одной стройной ноги на другую, пряча ладони в карманах распахнутого длиннополого плаща, демнострировавшего тем самым её стройную фигуру в тонкой и плотно прилегающей к телу водолазке. Жемчужные волосы, заплетённые в сложную прическу, сияли в лучах лунного света, иссиня-белые брови вразлет только подчеркивали необычно вытянутые миндалевидные глаза цвета ночи, во тьме которых плескались отсветы багрового пламени, а лицо… Строгое, неестественно бледное, без тени румянца, лишь неясные голубые тени на скулах и чуть посиневшие по краям губы мягкого фиолетового оттенка. Из под которых едва заметно, блестящими кончиками выглядывали верхние клыки…

— Не возражаю. Но считаю своим долгом отметить, что ваш внешний вид внушает мне тревогу за ваше здоровье, прекрасная незнакомка.

— Пусть это вас не тревожит. — звонко рассмеялась она и протянула мне руку: — Алекса Бладштайнер. Капитан «Ока Государева». Не захотела упускать возможность познакомиться с вами, господин Хаттори. Думаю, нам есть что обсудить.