Буржуа - [144]

д) социальные взаимоотношения отдельных групп населения, мирное сожительство, враждебное отношение (например, рабочих к предпринимателям), патриархальные отношения, деловое упорядочение.

е) характер политики, в которую выливается хозяйственный образ мыслей отдельных лиц и групп: империалистическая политика или свободная торговля и т. п.

Само собой понятно, что познавательная ценность извлекаемых из этих источников свидетельств весьма различна.

Аутентичные свидетельства (1) прежде всего очень редки и уже потому не слишком много дают. Они, правда, при известных обстоятельствах могут иметь очень крупное значение для правильного понимания того или иного положения вещей. Большею частью, правда, следует читать между строк. Это действительно в особенности относительно всех систематических заявлений указанного рода. В автобиографиях или мемуарах, например выдающихся деятелей в сфере экономики (которых, особенно в наше время, существует целый ряд), авторы, естественно, выставляют себя как людей, совершенно лишенных эгоизма, служащих только общему благу, которые были совершенно далеки от стремлений к денежной наживе (в чем им даже можно иногда поверить, когда дело идет о пресыщенных богатством людях вроде Рокфеллера, Карнеджи, В. Ф. Сименса, В. Ратенау, мемуарами которых мы обладаем). Некоторые же остаются честными с самими собой, и они-то и дают нам, естественно; наилучшие разъяснения. Я имею в виду автобиографии вроде написанной Штроусбергом. Надо иметь в виду и то обстоятельство, что мы обладаем такими систематическими аутентичными свидетельствами, исходящими большей частью только от весьма выдающихся людей, масштаб переживаний которых крупнее натурального и должен поэтому прежде быть сведен к средней мере, если мы желаем обобщать их творения и воззрения.

Из остальных источников самыми надежными являются «творения» хозяйствующих субъектов (2). Эти по крайней мере никогда не лгут.

Источники, названные под цифрами 3 и 4, очень важны, но представляют наибольшие опасности для использования, в связи с чем имеются исследователи, вообще не признающие за ними значения источников познания известного фактического положения вещей, т. е. в данном случае «духа» времени. Так, мне в свое время многие критики ставили в упрек, что я хотел вывести направление идей средневекового ремесленника из цеховых уставов, а также из практики их и проектов реформ, как, например, реформы императора Сигизмунда. Я хочу поэтому еще заметить следующее об этого рода источниках и допустимости их использования.

Ошибка, которую часто делают, состоит не в том, что хотят из этих источников почерпнуть знание, а в том, что хотят почерпнуть ложное знание. Ведь не захотят же из уложения о наказаниях узнавать о распространении краж и о видах их или из промышленного устава узнавать о характере положения рабочих в настоящее время. Но о чем из них очень хорошо можно узнать — это о господствующих в наше время общих понятиях о краже и защите рабочих, конечно закрепленных в законодательстве или выраженных в критической литературе (для которой действуют подобные же правила). Воззрение может быть «устарелым» и не отвечать более «духу времени». Тогда нужно будет его констатировать. И прежде всего, опираясь на заявление противников. Не слишком глупый историограф нашего времени должен будет, правда, заключить из литературы среднего класса, что в Германии значительная масса людей еще мыслит в ремесленном духе, но вместе с тем вынужден будет констатировать, что основное воззрение нашего времени, как оно проявляется в задающей тон литературе, как оно, наконец, добивается определяющего влияния в законодательстве и управлении, было иным — капиталистическим. Наше суждение о «духе», господствовавшем над средневековой хозяйственной жизнью, должно будет гласить совершенно иное. Правда, тогда ежедневно имели место бесчисленные действия и мысли, которые погрешали против ремесленных воззрений, соответствовавших требованиям нравственных норм и устанавливавшихся правовыми нормами; более того, к концу средневековья подобные нарушения должны были умножиться. Но это все-таки были только нарушения. И «дух времени» (5) их осуждал. «Дух времени» ощущал их как нарушения, и никто не осмеливался оправдывать эти нарушения. Разве существует хоть одно приобретшее значение произведение, которое осмелилось бы защитить принцип «ote toi que je m'y mette»*, или личную за себя ответственность, или безграничное стремление к наживе.

1. «Divitae comparantur ad oeconomicarn non sicut finis ultimus, sed sicut instrumenta quaedam, ut dicitur in Pol. finis autem ultimus oeconomise est totuni bene vivere secun-dum conversationem». S. Thomas. Th. 11^a 11^ae qu. 50 a. 3. Основное место у S. Thomasв Summa theol. 11^a 11^ae qu. 50. a. 3.

2. 118а1 гласит в целом, как оно передано в новом издании полного собрания сочинений (Romae, 1886), по которому я всегда цитирую, следующее: «Bona exteriora habent rationem utilium ad finern, unde necesse est, quod bonum hominis circa ea consis-tat in quedam mensura: dum scilicet homo secundum aliquarn mensuram quaerit habere exteriores divitias, prout sunt