Буря - [11]
Калибан, изображаемый Просперо
Дух мучает меня! Ох-о-хо!
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
Это, видать, какое-то местное чудище о четырех ногах… И, ух ты, эк его колотит! Но – какого черта?! – где это он выучился по-нашему говорить? Вот бы его приголубить, приручить, подлечить как следует, увезти с собой в Неаполь, а там подарить кому-нибудь… Да хоть императору там или президенту – и то не стыдно. Или продать?
Калибан, изображаемый Просперо
Не терзай меня, умоляю. Наломаю я дров, натаскаю!
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
Бредит, бедолага… У-у-у, какой жар! Дам-ка я ему хлебнуть из моей бутылочки – может, полегчает. Уж если я его вылечу и приручу, кто-то мне за это заплатит! И заплатит сполна!
Калибан, изображаемый Просперо
Пока что ты за меня как следует не взялся, но вот-вот примешься… Вон ты как дрожишь! Это Просперо в тебя входит, чуешь? Чуешь?
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
Давай, давай полегоньку. Котик, открой ротик… Сейчас ты у меня запоешь от удовольствия! Весь твой жар в момент отжарит. Ну же, не бойся, раздвинь пошире!
Тринкуло, изображаемый Мирандой
Я узнаю этот голос! Но нет, не может быть! Он утонул, а это черти меня морочат, Господи помилуй!
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
Ой, что-то… Четыре ноги, два голоса… Какое деликатное устройство! Передний голос – для задушевной дружеской беседы, а задний – чтобы обложить кого-нибудь с головы до ног! Да я ему всю бутылку споить готов, лишь бы помогло. Аминь. Давай, теперь подставляй другой свой рот.
Тринкуло, изображаемый Мирандой
Стефано…
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
Что это? Другой рот зовет меня по имени? Да это не просто чудище – сущий дьявол! Того и гляди, утащит меня в преисподнюю. Ну, я, пожалуй, пойду… Извините, если что не так, не обессудьте и лихом не поминайте.
Тринкуло, изображаемый Мирандой
Стефано, если ты Стефано, потрогай меня и скажи что-нибудь мне, твоему старому другу Тринкуло.
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
Ух, ты! Не может быть. Ну, если ты Тринкуло, тогда вылезай оттуда. Погоди, я тебе помогу – потяну за те ноги, что поменьше. Если какие-нибудь из этих ног – ноги Тринкуло, то это они. И вправду Тринкуло! Очень даже Тринкуло! Как же тебя угораздило влипнуть в этого идиота? Или он что, умеет вот так запросто пускать из себя Тринкулов?
Тринкуло, изображаемый Мирандой
Да нет, это я тут решил, что его громом поразило. Но сдается мне, ты не утонул, Стефано. Начинаю надеяться, что не утонул. Буря, значит, утихла? А я спрятался под боком у этого мертвого болвана, грозы испугался… Так ты, стало быть, живой, Стефано? Получается, нас двое спаслось и оба неаполитанцы?
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
Да не крути ты меня! Докрутишься – вырвет…
Калибан, изображаемый Просперо
Прелестные существа, не чета тутошним феям! И это славное божество с небесным нектаром… Стану-ка я перед ним на колени.
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
Да как же ты спасся? Как тебя сюда занесло? Клянись на этой бутылке, что расскажешь, как тебя сюда занесло, а я ее своими руками из коры смастерил, как только доплыл до берега на бочке с хером – тьфу! – с хересом!
Калибан, изображаемый Просперо
Клянусь на этой бутылке быть тебе верным рабом, потому что в ней – неземной напиток!
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
Заметано. Теперь ты клянись и рассказывай без утайки, как тебя сюда занесло!
Тринкуло, изображаемый Мирандой
Как? Ну, как… Поплыл себе, поплыл, да и доплыл до берега, как утка. Я ведь плаваю, как утка, провалиться мне на этом месте!
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
Ладно, целуй фигу. Тьфу ты, книгу… То есть бутылку! И все равно ты врешь! Не можешь ты плавать, как утка, потому что на самом деле плаваешь, как гусь.
Тринкуло, изображаемый Мирандой
О, Стефано, а у тебя еще есть?
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
Все под контролем. Целая бочка, там… в пещере у моря. Ну, что ты, чувырло? Как оно? Больше не лихорадит, а?
Калибан, изображаемый Просперо
О, не с Небес ли ты сошел?
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
А откуда же еще! Прямиком с луны. Я там раньше был… Ну, этим… селадоном?.. сателлитом?.. Короче, лунатиком.
Калибан, изображаемый Просперо
Я тебя на ней видел и с самого начала обожал. Хозяйка мне показывала и тебя, и собаку твою, и кустик.
Стефано, изображаемый Тринкуло, изображаемым Мирандой
Да ну? Поклянись! Целуй книгу. Не стесняйся, скоро мы в нее добавим нового содержания.
Тринкуло, изображаемый Мирандой
Ей-богу, это какой-то чудила, а не чудище. И я его боялся? Слабоумный какой-то. Человек с луны… Простота! Верит во что ни попадя.
Калибан, изображаемый Просперо
Я тебе покажу самые укромные земляничные полянки на этом острове, я тебе ноги буду целовать. Умоляю, будь моим богом!
Тринкуло, изображаемый Мирандой
Помяни мое слово, это просто охочий до выпивки дикарь. И притом, конечно, вероломный! Стоит его богу задремать, и он тут же стырит бутылку.
Калибан, изображаемый Просперо
Игра Застырца в одну из самых любимых комедий Шекспира представляет собой загадку. Что это? Глубокомысленная декларация вечных ценностей или циничная шутка? Кто мы? Грешные проходимцы, которых для смеха нарядили в роскошные одеяния и развлекают сценическим зрелищем? Или лорды и леди, вдруг пробудившиеся от сновидения, в котором были бродягами и женщинами легкого поведения?
Комедия ужаса «Макбеты» (именно так, во множественном числе!) вылеплена Застырцем в качестве вызывающего трансформера, в котором исторический материал сливается с современными реалиями. И знаменитая трагедия превращается в гомерическую, отчаянную, залитую кровью комедию, представляющую на сцене в полный рост уже не власть, а человеческую глупость, ныне здравствующий идиотизм грандиозного, глобального, максимально возможного в истории масштаба.
«Самое простое и самое ошибочное – принять эту вещь за бурлеск, шутку, капустник. Хотя она – и бурлеск, и шутка, и капустник. Но еще – и отчаянная попытка вырваться за пределы русского Шекспира, так мало имеющего отношения к Шекспиру настоящему. Попытка тем более значительная, что удачная и что других пока нет.По духу этот «Гамлет» ближе к шекспировскому, чем пастернаковский и любой другой, известный на родном нашем языке»Петр ВАЙЛЬ (Новое литературное обозрение, №35 (1/1999)
Первая книга о приключениях юного галагарского царевича — слепорожденного Ур Фты и его верных боевых товарищей — крылатого Кин Лакка, могучего Нодаля, загадочного Трацара. Классическая фэнтези, реконструкция эпоса, рожденного чужим миром со всеми его реалиями — материальными, ментальными, языковыми и этическими. Интересна, прежде всего, тем, что освоение чуждого мира решается на уровне языка — как переводческая задача. Главы из романа опубликованы в 1994 г. в журнале «Уральский Следопыт».
Старые актеры, волей смертельного недуга очутившиеся в загадочном предбаннике вечности, разыгрывают по памяти комедию Шекспира и в этой игре забывают обо всем – о старости, боли, смерти, об отчаянной безысходности земного существования, о своей несчастной актерской судьбе. Весь мир театр и люди в нем актеры? Верно. Но для этого «Сна» верно и обратное: театр – это целый мир, в котором актеры превращаются в своих персонажей, играючи достигая невозможного – молодости, здоровья, любви, бессмертия…
«…В будущем веке, когда, услышав о 70-х годах нынешнего, тинейджеры рассеянно спросят, в котором томе «Истории государства Российского» можно об этом времени прочесть, их седовласые прадеды извлекут из своих сундучков и этажерок вот эту самую книжку журнала, хлопнут слабеющей рукой по моему сочинению и скажут: «Вы многое поимели, ребята, а все же у нас тоже было кое-что!».