Буря времен года - [35]

– Нам нечего сказать друг другу. – Она наносит мне удар кулаком под ребра, от которого я складываюсь пополам и резко втягиваю воздух. Я-то надеялся, что она будет целиться в лицо. – Что бы ты там ни задумал, лишь создашь неприятности.

– Только если ты меня убьешь, – хриплю я в ответ.

– Не искушай меня. – Она прищуривает свои кошачьи глаза, будто в самом деле рассматривает такую возможность. – Думаешь, я не знаю, что ты всего в нескольких сезонах от повышения по службе? Угадай, что? – Я тоже! И я вовсе не собираюсь из-за тебя упустить шанс попасть в Аризону.

Она наносит мне удар в лицо обмотанными костяшками пальцев, и моя голова резко откидывается назад, а на глазах выступают слезы от взрыва боли в зубах.

Ошалевший, я смотрю на ее руки, готовые к следующему удару. Повязки на ее пальцах… они мне мешают.

Я вздрагиваю, дотрагиваясь до своей окровавленной губы.

– А что там, в Аризоне?

– Не твое дело.

Мой взгляд скользит к вышитому на воротнике ее кимоно солнцу.

– Наверное, что-то неважное, иначе ты бы уже давно завоевала эту награду. – Эмбер очень сильная. И быстрая. Она самый опытный боец в нашем регионе. Если бы ей так отчаянно захотелось перебраться в Аризону, то она бы несколько лет назад боролась за переезд. И все же она здесь, в среднеатлантическом регионе вместе с Флёр, Хулио и мной, занимает в рейтинге позицию сразу после лидеров. – Не знай я тебя лучше, решил бы, что ты играешь не в полную силу.

Эмбер бросается вниз и одним метким движением сбивает меня с ног. Через мгновение я уже лежу на заднице на тренировочном коврике. Она склоняется надо мной, прижимает мне два пальца к горлу и надавливает, так что мне становится трудно дышать, а пульс учащается.

– Я тебе покажу «не в полную силу», наглый сукин сын…

Эмбер ахает. Через меня проходит ток, электрический и дезориентирующий. Она вскакивает на ноги, слегка пошатываясь, и прижимается спиной к стене. Несколько выбившихся из кос прядей прилипают к ее лицу, зарядившись статическим электричеством.

– Что ты наделал?

Я быстро встаю, переполненный адреналином. Головокружение исчезло. Эмбер широко раскрытыми глазами смотрит на мою губу, куда пришелся ее удар. Я провожу языком по ране и обнаруживаю, что она уже почти затянулась.

Наши взгляды встречаются.

Мы вошли в контакт, кожа к коже. Это должно было досуха меня истощить, но, вопреки ожиданию, придало мне сил. Следовательно, я был прав. Стазисная камера – это не аккумулятор, а всего лишь приемник, станция хранения нашей энергии. А батарейки – мы сами. Как известно, каждая батарея имеет два полюса: положительный и отрицательный, анод и катод, клемму, отдающую заряд, и клемму, заряд получающую.

Мы с Эмбер образовали свой собственный замкнутый контур.

Она прислоняется к стене. Прижимает пальцы к вискам.

– Какого черта только что произошло?

Я дотрагиваюсь до ребра, куда она меня ударила, и не чувствую боли. Даже ссадины нет.

Вот почему нас вознаграждают за насилие, вот почему поощряют ненависть друг к другу. Вот почему я не должен находиться здесь. Вот почему нас наказывают за поцелуй. Вот почему нас исключают за проникновение в Перекрестье. Не потому, что мы причиним друг другу боль, а потому, что исцелим друг друга. Внезапно все мои, казалось бы, недостижимые фантазии о том, чтобы взять Флёр за руку и сбежать с ней из этого места, кажутся не такими уж невозможными. Она сказала, что бегство – это лишь мечта, которой не суждено воплотиться в действительность. Но это было до того, как мы поняли, что это реально. До того, как она опустилась ниже красной черты.

Если бы только она знала… если бы я мог найти способ сказать ей об этом… согласилась бы она бежать со мной? Сумели бы мы выбраться из Обсерватории и убраться подальше от нее и от лей-линий до следующей Зачистки?

Я опускаю руку в карман и нащупываю ключ-карту. Она вдруг кажется мне очень тяжелой, будто сделана не из пластика, а из золота.

В крике Эмбер слышится паника.

– У тебя есть тридцать секунд на то, чтобы объяснить, что происходит!

– Мне надо идти, – бормочу я.

Рискованно рассказывать что-либо Эмбер. Она скорее перережет мне горло, чем позволит что-нибудь выкинуть. Особенно когда у нее в деле собственный интерес. Держась от нее на расстоянии вытянутой руки, я натягиваю ботинки и направляюсь к двери. Голова разрывается от бесчисленных вопросов и бесчисленных же возможностей. Я даже не замечаю, как Эмбер пинает меня по лодыжкам, обращая против меня мою движущую силу, и я плюхаюсь лицом в коврик.

– Если ты сейчас уйдешь, ничего мне не объяснив, клянусь Геей, я расскажу ей все, что мне известно!

Я медленно поднимаюсь и устремляю взгляд ей в лицо, заставляя ее смотреть на себя снизу вверх.

– И что же тебе известно?

– Что ты прокрался сюда с украденной ключ-картой. Что затеял драку со мной и…

– И что? – Эмбер открывает было рот, но тут же снова его закрывает. – Кто тебе поверит? – Она ничего не сможет доказать. В противном случае рискует навсегда покинуть Осеннее крыло и даже быть исключенной. Кронос скорее прирежет ее, чем позволит подобным слухам распространиться по общежитиям, подобно лесному пожару. У меня дрожат губы, из носа капает кровь. Сухожилие на лодыжке, по которому пришелся удар Эмбер, болит. – Облегчи себе жизнь, забудь о том, что видела меня здесь.