Буря времен года - [32]

– Эй?

Мой голос отражается от высоких каменных стен и не менее высоких книжных шкафов с прислоненными к ним лестницами. Я подскакиваю, испугавшись собственного отражения, глядящего на меня из стеклянной витрины, в которой выставлены свитки и каменные таблички – слишком древние, чтобы храниться в обычных условиях.

В мое первое лето в Обсерватории я был вынужден изучать искусство ориентирования на местности – ускоренный курс по обязательным предметам, призванным помочь не опуститься ниже линии зачистки: самооборона, легкое вооружение и тактика ведения боя, метеорология и политология, управляющие нами законы природы, современная история Времен года… История, кстати, охватывала только отрезок с конца восемнадцатого века и по наши дни. Архив мы посещали исключительно в сопровождении учителей, наши читательские подборки тщательно изучались, а время, проводимое среди груд старых рукописей, строго ограничивалось минутами, необходимыми для завершения задания.

Я иду между полками по памяти, скользя кончиками пальцев по растрескавшимся корешкам и рваным краям пожелтевших страниц, пока не нахожу собрание томов, посвященных интересующему меня периоду времени.

Нас учили, что первые стазисные камеры были сконструированы после появления Лейденской банки – простого стеклянного резервуара, способного сохранять электрический заряд, – которая была изобретена в 1745 году. Вскоре после этого Обсерватория ухватилась за идею и разработала версию Лейденской банки в натуральную величину, воспользовавшись в качестве проводников лей-линиями. Что, если оба эти изобретения были вдохновлены чем-то, существовавшим много раньше? Нами. Что, если само понятие о перезаряжаемой батарейке происходит от потенциальной химической энергии, накопленной в магии каждого Времени года, потому что мы способны перезаряжаться?

«Подумайте хорошенько, Джек. Если бы вы смогли найти выход из Обсерватории, как бы вы выжили?»

Профессор Лайон никогда не говорил, что это невозможно. Он лишь предлагал поразмышлять над тем, как это сделать. Что, если выживание вдали от лей-линий, передатчиков и стазисных камер – это не миф, а реальность? Что, если это действительно возможно?

Я поглаживаю корешки книг. Мне всего-то и нужно отправиться в путешествие по нашей истории до 1745 года и отыскать какую-нибудь мелкую подсказку о том, как мы раньше подзаряжались.

Я останавливаюсь.

«История естественного порядка. Том 121: «Эпоха Просвещения», часть II, 1745–1815 гг. н. э.» стоит на своем обычном месте, прислоненная к тому 122. А вот предыдущей книги нет. И всех, что перед ними. Куда же, черт возьми, они задевались…

– Мистер Соммерс, – раздается за моей спиной тихий голос, от которого у меня едва не случается разрыв сердца.

Я медленно оборачиваюсь и вижу профессора Лайона с зажатым под мышкой потрепанным экземпляром басен Эзопа. Профессор стоит, прислонившись к шкафу с таким видом, будто всегда тут и был, и наблюдает за мной. Как будто мне снова восемь лет и меня поймали, когда я пробрался в дедов сарай для хранения инструментов и возился там со взрослыми вещи, к которым мне нельзя прикасаться и пальцем. Я почти ничего не помню о своем дедушке, только то, что его глаза так же резко блестели, как у Лайона. А еще дед обладал схожей сверхъестественной способностью без всяких усилий незаметно оказываться прямо за моей спиной, стоило мне затеять какую-нибудь шалость.

– Профессор, – заикаясь, бормочу я.

Профессор Лайон неторопливо подходит ближе, и я замечаю выглядывающее у него из-за ноги маленькое серое облачко.

– Я столкнулся с Ноэль Истман в коридоре наверху, – говорит он, насмехаясь над моим удивлением. – Она сообщила мне, что я опаздываю на встречу с вами, вот я и решил немедленно прийти.

Я пронзаю злобным взглядом дымный туман, а Лайон тем временем изучает полку позади меня, склонив голову, чтобы прочитать надписи на корешках.

– Просветите же меня, мистер Соммерс, каково направление наших сегодняшних совместных исследований?

Я прочищаю горло, надеясь, что меня сможет спасти крупица правды.

– Перезаряжаемые батареи.

– Понимаю. – Его голубые глаза скользят по пустому месту на полке. – Похоже, вы ищете предыдущий том.

– Откуда вы знаете? – Вопрос срывается с губ прежде, чем я успеваю прикусить язык.

– Потому что вы прокрались сюда, как вор, а интересующий вас том, как и все предшествующие, находятся в хранилище в закрытых архивах, доступных только для администрации и персонала. – Он наклоняется ко мне и заговорщически шепчет: – Если бы вы явились, чтобы прочитать предназначенную для вас книгу, мистер Соммерс, то запросили бы разрешение.

Не знаю, что я ненавижу сильнее: школу – за то, что обращается с нами как с преступниками, или Лайона – за то, что издевается надо мной.

– С чего бы это школе держать книгу под замком?

– По тем же причинам, по каким современные родители настаивают на дверях, открыть которые детям не под силу, – спокойно говорит он. – За этими дверьми скрываются вещи слишком хрупкие или слишком опасные, поэтому детям их лучше не касаться.

Его снисходительность безмерно раздражает меня. Хоть по возрасту он и годится мне в отцы, едва ли знает хоть что-то о том, каково это – быть родителем.