Буря времен года - [130]

– Если вы не сможете научиться работать вместе, то не переживете того, что нам предстоит.

– Я пришел сюда не для того, чтобы умереть ради какого-то Ледышки, – заявляет Габриэль, свирепо глядя на Эйдана.

– И я тащился в такую даль не только для того, чтобы спасать треклятую Снежинку!

– Тогда какого черта вы приперлись? – рявкает Джек, заставляя замолчать обоих. – Чтобы быть свободным? Чтобы вернуться домой? Если вы затеяли это только ради себя, в чем, черт возьми, смысл?

– Тебе легко говорить. – Габриэль рывком высвобождается из хватки Ноэль и указывает на меня. – Ты готов умереть за Весну только потому, что хочешь залезть к ней в трусы!

Мое лицо пылает. Я едва сдерживаю свой корень, чтобы не оторвать Габриэлю его длинный язык. Вместо этого Джек хватает Габриэля за шиворот и смотрит на него с отвращением.

– Ты ошибаешься, – цедит он сквозь стиснутые зубы. – Я готов умереть за любого из них.

На поляне воцаряется тишина. Джек отпускает Габриэля и, отправляясь на поиски дров для костра, слегка касается пальцами моей руки, чтобы ободрить. Хулио следит глазами за его удаляющейся спиной.

Мари хлопает в ладоши, привлекая всеобщее внимание.

– Вы все слышали, что вам сказали. Давайте попробуем еще раз, – приказывает она группе, не сумев скрыть волнения. – На этот раз я хочу увидеть, что вы действительно работаете вместе. Прикрывайте друг другу спины. Подпитывайте силу друг друга. Мы выживем, если сосредоточимся на том, что действительно имеет значение.

48 Тонкий лед

Флёр

Мне недостает гитары Хулио. Она прекрасно заполняла паузы и успокаивала нервы. Я скучаю по нестройному, но душевному звучанию наших голосов, по нашему смеху, потрескивающему, как искры костра. Сегодня вечером обойдемся без музыки. Мы едим в том же тяжелом молчании, воцарившемся в нашей группе с тех пор, как умер Вуди.

На закате я стою на часах, высматривая свет фар на дороге. Если верить потрепанной карте, которую сейчас изучает Мари, попасть в наш лагерь, как и уйти из него, можно только одним путем.

– Они придут с северо-востока, – изрекает Мари, поднимая карту, чтобы поймать последние лучи угасающего солнца. – Ветер им благоприятствует, но у нас было больше времени, чтобы изучить местность. Мы должны поставить Хулио как можно ближе к озеру. Джек обретает максимальную силу на больших высотах. Ну а ты должна встречать противника лицом к лицу и держаться ближе к деревьям. Ты – наш самый мощный актив здесь. Это место для тебя практически святилище.

Не могу понять, язвит ли она или говорит серьезно.

– Что ты имеешь в виду?

Мари жестом указывает на отсутствующие подписи на карте и на тщательно оборванные края, которые едва намекают на то, где мы находимся.

– Мне не нужна карта целиком, чтобы понять, почему Джек выбрал именно это место. Высота над уровнем моря, климат, милые маленькие улыбающиеся саламандры в озере. Мы недалеко от Куэрнаваки, города вечной весны.

«Куда-нибудь, где тепло… Куда-нибудь, где ты будешь в безопасности».

Я медленно поднимаюсь на ноги, испытывая легкое головокружение.

Куэрнавака.

Одно из немногих мест в этом мире, где я могла бы жить, с кем-то или одна, вне сети. Всегда. В одиночестве.

Я беру карту и изучаю нанесенное на нее расположение озер и сеть дорог. Ничто не подтверждает, но и не опровергает предположение Мари. Но у меня возникает болезненное ощущение ее правоты. Что я должна была с самого начала это предвидеть.

– Подежурь немного вместо меня.

Я бросаю карту и бегу к деревьям, ориентируясь на звук ударов топора.

* * *

Смеркается. Я нахожу Джека в сосновой роще, растущей выше по северному склону прямо над нашим лагерем. Ветер доносит до него мой запах, но он продолжает работать, не сбиваясь с ритма.

– Ты порвал ту карту, чтобы скрыть место нашего назначения от Кроноса или от меня? – кричу я, перекрывая треск топора. Его челюсть напрягается от моего обвинения, и он бросает еще одно расколотое бревно поверх и без того высокой кучи. – Почему это место? Почему именно Куэрнавака?

Джек снова с силой опускает топор, высекая фонтан щепок.

– Возвышенность. Хорошее прикрытие. Идеальная температура, – говорит он, ставя очередное полено вертикально на пень. На его плечах мерцает изморось, а по рукам струится холодный пот, когда он опускает топор. – Здесь у тебя будет все, в чем ты нуждаешься.

– Что ты хочешь этим сказать?

Он бросает топор на землю, не глядя на меня.

– Что бы со мной ни случилось, ты будешь в безопасности – вот что я хочу сказать.

– Значит, ты предполагаешь, что можешь умереть? Откуда такой пораженческий настрой?

– Я ничего не предполагаю. Но если я не выкарабкаюсь, то, по крайней мере, ты выживешь.

Он берет футболку с поваленного бревна и вытирает ею лицо, а потом натягивает ее через голову. Набрав внушительную охапку дров, он поворачивает обратно к лагерю. Следуя за ним через лабиринт деревьев, я борюсь с желанием подставить ему подножку.

– Вот, значит, кто я, по-твоему? Попавшая в беду девица, которую нужно спасать?

Джек не замедляет шаг. Над горой проносится порыв холодного ветра, и меня переполняет ужас.

– Если ты задумал совершить что-то безрассудное и героическое, то лучше прекрати прямо сейчас. – Он ныряет под низко нависающую ветку, притворяясь, что не слышал меня. Я посылаю свой разум вперед и сплетаю перед Джеком баррикаду из ветвей, преграждая ему путь. – Я не нуждаюсь в том, чтобы ты спасал меня, Джек! Я намного сильнее, чем ты думаешь!