Буря - [74]

Я и Холли «ноль-ноль девять».

— Где ты это взял? — возмутился я.

— Я сам сделал этот снимок, — ответил он. — Решил, что не помешает напомнить тебе о том времени, к которому ты принадлежишь и куда должен вернуться.

Здесь наши с ним желания совпадали, и это пугало меня. Такое впечатление, что я уже был на их стороне. Но, честно говоря, я сомневался, стоит ли вообще к кому-то присоединяться. Можно ли было однозначно определить, где черное, а где белое? Скорее всего, я оказался на территории с размытыми понятиями добра и зла, где одна группировка противостояла другой.

— Но… — начал было я, но он перебил меня.

— Не верь тому, что о нас рассказывают. Мы не такие уж плохие. Мне казалось, что тебе будет интересно самому во всем разобраться, но, похоже, юный Франкенштейн доктора Мелвина мыслит только по шаблонам, заранее заложенным ему в голову.

Я подошел еще ближе и, сделав резкий выпад, попытался выдернуть у него из руки фотографию. Не знаю, почему, но мне было неприятно, что он ее держит. Но рыжеволосый увернулся так ловко, что я оказался совершенно не готов к этому.

— Они не хотят, чтобы ты умел по-настоящему перемещаться во времени, потому что тогда ты будешь представлять для них угрозу. А я могу научить тебя, как совершить прыжок в любой момент, когда ты этого захочешь. Я знаю, где и когда вы сможете быть вместе, оба целые и невредимые. — Он сунул снимок Холли мне прямо под нос.

Возможно, он умел убивать не хуже, чем отец и шеф Маршалл, так же быстро и легко, или даже делал это лучше них. Но сейчас я не видел ничего дурного в его поведении. Он предлагал мне сделку.

— Учитывая обстоятельства, я считаю, у меня есть право решать, что лучше для мальчика, — сказала Кэссиди, глядя на отца. — Большее, чем когда-либо будет у тебя.

Лицо отца исказилось от гнева, и в этот момент темноволосый мужчина, который все это время молчал, нырнул вперед, выбил пистолет из руки отца и повалил его на пол. В ту же секунду я перепрыгнул через спинку кушетки и закрыл собой Холли. На мгновение подняв голову, я увидел, как Кэссиди и рыжеволосый растворились в воздухе.

У меня перехватило дыхание, пока я пытался осознать, что произошло. Маршалл выстрелил туда, где они только что стояли, но пуля попала в стену. Я еще крепче прижался к Холли, а потом услышал еще один выстрел и вслед за ним громкий крик темноволосого.

— Черт возьми! — выругался Маршалл.

Я сполз с Холли, сомневаясь, смогу ли встать и удержаться на ногах. Я слишком хорошо помнил тот звук выстрела из будущего. Доктор Мелвин медленно поднимался с пола, а отец стоял над загадочным мужчиной, нацелив пистолет ему в грудь. У него была прострелена нога, и брюки уже намокли от крови. Мертвенно-бледный, он стонал от боли.

«Почему же он не прыгает?» — спрашивал я себя, пока не вспомнил, как в девяносто шестом году сам был слишком напуган, чтобы сконцентрироваться на прыжке. Судя по всему, сильная боль снизила его способности.

Я подошел ближе, чувствуя, как внутри у меня все сжимается.

Маршалл поднял на нас глаза и кивнул:

— Агент Майер, можете приступать к допросу свидетеля.

Отец пнул мужчину ногой в бок, чтобы заставить его перевернуться на спину. Я по-прежнему стоял рядом, беспомощно вытянув руки по швам.

Нагнувшись над раненым, отец громко спросил:

— Из какого ты года?

Но ответа не последовало.

— Как твое имя? — прозвучал следующий вопрос.

— Это Харольд, — ответил за него Маршалл. — Один из выводка доктора Людвига.

Что за доктор Людвиг, черт возьми?

— Ладно, Харольд, с какой ты ветви времени? Назови какое-нибудь значительное событие.

На лице раненого появилась безумная, злая усмешка:

— Вы все покойники. Все до единого. Но я не скажу, когда это случится! — Подняв голову, он посмотрел на меня. — За исключением тебя, Джексон. Ты жив. Подумай об этом и не слушай их.

Я застыл на месте. Что он хотел этим сказать?

Маршалл раздраженно вздохнул:

— Он бесполезен. Я закончил допрос. Агент Майер?

Отец поднял пистолет и дважды выстрелил Харольду в грудь. Кровь брызнула во все стороны, и я прикрыл лицо рукой. Но стоило мне увидеть, что он все еще дышит, как я вспомнил, что учился оказывать первую помощь, и опустился на пол рядом с ним.

У этого парня даже не было оружия, и он не сделал ничего особенного — только попытался забрать у отца пистолет. Возможно, чтобы помешать ему выстрелить в кого-нибудь в комнате. И вот теперь он умирает прямо на наших глазах.

Я стащил с себя рубашку и прижал ее к его груди. А мои пальцы уже тянулись к его шее, чтобы нащупать пульс.

— Доктор Мелвин, помогите мне! Он все еще дышит!

Но он не двинулся с места:

— Я не уверен, что нам следует…

— Что с вами такое? Вы ведь врач! А он еще жив! — Я крепче прижал пропитавшуюся кровью рубашку к груди раненого. Все происходящее вызвало у меня болезненные воспоминания о том, что случилось с Холли в две тысячи девятом.

— Джексон, — раздался голос отца. — Назад… немедленно.

Но я был не в состоянии поднять на него глаза. Как он мог так поступить? Словно убить человека для него было самым обычным делом. Отец взял меня за руку, но я тут же вырвал ее.

— Не прикасайся ко мне!

Через несколько секунд Маршалл уже теснил меня к стене. Возвышаясь надо мной, с искаженным от гнева темным лицом, он произнес: