Буреполомский дневник - [8]

Но есть в этом завале, запарке этой, и хорошая сторона. Запарку, спешку, завал работы, когда сразу за три дела хватаешься, я и дома не любил – а порой случалось такое. Но здесь – если будет запарка работы вместо пустоты, тоски и чёрных, мрачных мыслей на вынужденном досуге с утра до вечера, если будет канал на волю и публикация здесь написанного (хоть в инете, на крайний случай), – насколько же легче будет здесь даже и три года ещё просидеть!.. Дни будут улетать незаметно, а не тянуться бесконечно, как тянулись вот уже почти два года... Вот если бы ещё эти идиотские походы в столовую три раза в день не отвлекали – строго обязательные даже в тех случаях, когда заранее знаешь, что тамошнюю сечку есть точно не будешь...

16.1.08. 5–57

Опять утро, опять здесь!.. Будь всё проклято!.. Сейчас, минут через 10, погонят на зарядку. Или мусора явятся, или (если они до конца зарядки не успеют), завхоз. Одно и то же, одно и то же изо дня в день. Тоска... Взбеситься можно, с ума сойти от одного только этого однообразия, – особенно если знаешь, что ещё годы тебе предстоят. Вот и дожил я, впрочем, до первой попытки УДО – она будет совсем скоро, наверное, ещё в январе. Но – увы, надежды никакой. "Суд так решил...". Надо быть реалистом, честно смотреть правде в глаза, а не как моя мать, – ей что–то утешительное пообещало здешнее начальство, и она уже свято верит и мечтает, что уже в январе я дома буду... В детство она впадает всё больше, увы, – это слышно при каждом разговоре...

17.1.08. 6–22

Нет, эти выродки не пришли вчера. Они явились сегодня!.. Сначала выродок–завхоз, как обычно, ходил и исполнял эту обязанность – будил всех и выгонял на зарядку. "Подъём был!! Толкайте соседей!", "На прогулку собираемся!"– истошно гавкала эта мелкая шавка. Потом крикнули, что "мусора к нам!". Тут я всё же счёл за лучшее выйти, – прямо так, не одеваясь, и в тапочках, как обычно (благо что морозы пока тут спали, стоит оттепель). Два мелких подонка в камуфляже вошли в ворота, потом в нашу барачную дверь. Но второй из них, которого я знал только в лицо, оказывается, знал меня и по фамилии. "Стомахин, а если ты простудишься? – спросил он меня. – Опять жалобы пойдут? Иди одевайся!". Так я "легально" :) зашёл обратно, не спеша оделся (каждая секунда хоть чуть–чуть да уменьшает эти несчастные десять минут, которые надо проторчать на улиц е...) и вышел – уже даже не на улицу, а простоял, как и многие, в холодном предбаннике у двери на улицу, пока мусора шарились по бараку... Нет, их надо убивать и только убивать! Уничтожать, давить, как крыс, как тараканов, беспощадно. Иного выхода, если ты в их полной власти, они глумятся над тобой и навязывают свою волю, просто нет. Надо, чтобы не мы их боялись – а чтобы ОНИ боялись зайти в барак, зная, что легко могут оттуда не выйти. А уж потом – да что угодно делайте, бейте, издевайтесь, присылайте свой "Тайфун", что хотите ещё, – но отнятую у этих выродков в погонах жизнь всё это им уже не вернёт, и они заранее должны это знать и трястись... И ещё одна мысль постоянно одолевает – прямо наяву вижу, тоже как кадр из фильма. Тут все заборы всех "локалок" составлены из высоких вертикальных металлических жердей. И вот, по очень древнему и жутковатому обычаю, так прямо и видится наяву каждый день: зона восстала – и, в ожидании всяких "Тайфунов", головы Милютина (начальник ИК–4), Макаревича и Русинова (его замы), отрезанные, надеты на длинные шесты и выставлены, привязаны к забору у главных ворот... Вот это было бы достойно! – но, увы, с этими выродками, с этим народом рабов такое явно невозможно. А очень жаль...

9–23

Потом ещё муштра у столовой после завтрака – "строиться", "посмотрим, сколько вас", и т. д. Три “мусора” одновременно, потом приходит ещё четвёртый. Привыкли они к безнаказанности, безопасности своего тут хождения и командования. Привыкли, что зэки боятся их, воспринимают это как должное, – хотя и должно быть, и очень легко можно сделать НАОБОРОТ! А Е. С. сегодня уже в Нижнем, – договаривается с моим новым адвокатом, нижегородским, тем самым, который защищал Стаса Дмитриевского. Дай бог, чтобы всё это удалось, чтобы и он согласился ездить, и у меня тут всё получилось так, как надо, без неожиданных промахов и накладок. Тогда даже здесь можно будет чувствовать себя совсем по–другому, – гораздо осмысленнее и бодрее...

А мать, между тем, пламенно настаивает, чтобы на суде по УДО я, видите ли, признал свою вину. Наивная: как будто это может хоть что–то гарантировать... Кроме, разумеется, позора на всю оставшуюся жизнь и отвращения к самому себе.

18.1.08. 12–54

Такого маразма не было уже давно. Сидеть и тоскливо, в неизвестности, ждать: приедет он или нет. Адвокат, о котором (и с которым) договорилась Е. С. вчера в Нижнем, поехал ко мне уже прямо сегодня, на следующий же день. Но, как выяснилось, сперва заехал куда–то в Кировскую область, потом – вернулся, нашёл–таки Тоншаево, заехал в тамошний суд – ознакомиться с моим делом по УДО, и после этого – ещё до проверки, до 12 ч., должен был подъезжать уже сюда, находился где–то недалеко. Но... Увы. Вот уже и час дня – а его всё нет, и, скорее всего, уже не будет. Всё очень просто: в 13 ч. у них там, в "комнате свиданий", кончается рабочий день, как они заявили в сентябре 2007 г. Голубеву, когда он приезжал. Могут просто уже не пустить, и всё. И когда же теперь? В понедельник только, самое раннее. Будь оно всё проклято! Воистину, страна идиотов, где ничего, ни у кого и никогда не получается сразу и хорошо, как следует, так, как должно быть...