Бунтовщик из Рады - [4]

Молодой полководец повернулся в кресле и поглядел в сторону Грета. Тот сидел на полу на корточках и что-то тихо играл на своем своеобразном струнном инструменте, напоминавшем лиру.

— Грет, — негромко обратился к нему Кир, — скажи пожалуйста, валки когда-либо умирают? — Он подумал о том, что никогда не было такого, чтобы Грета не было рядом, и что так же точно было и во времена его отца.

Валк зашевелился.

— Вы знаете, что мы смертны, король. — Его безглазое лицо блестело в свете лампы. — Вам самому приходилось видеть их мертвыми, причем помногу.

— Я видел, как их убивают, — не согласился Кир. — Но я спрашиваю тебя, умирают ли валки естественной смертью.

— Все, что под звездами, или между ними, рано или поздно умирает, Король, — ответил валк с улыбкой призрака, как всегда в своей несколько метафорической манере. — И нам нет никакой необходимости интересоваться, так это или нет, а только лишь — когда.

Молодой звездный король искренней улыбкой ответил на улыбку слепого валка, с удовлетворением отметив при этом, что она означает как предостережение, так и личную преданность ему. Собственно, так бывало всегда — ни один валк не отвечал на вопрос прямо.

Но в одном он был уверен — он никогда не видел, чтобы хоть один представитель популяции Грета когда-либо умер естественной смертью. Он не мог даже представить, сколько лет было Грету. Он был шутом Аарона, а до него — шутом его отца. Суеверные люди с мистическим ужасом шептались, что валки живут вечно.

— Человеческие существа умирают, — произнес Грет, как бы нехотя пощипывая струны своего инструмента. — Даже звездные короли.

Улыбка Кира медленно сползла с лица. Он не нуждался в чьих-то предостережениях о той опасности, которая ждала его впереди. В прежние времена вызов к Императору мог означать либо начало войны, либо назначение нового короля.

Но с тех пор, как не стало Гламисса, многое изменилось. Торквас вызвал его на Землю «в сопровождении только того персонала, который необходим для вашего удобства». Иными словами, без своего войска.

Решая дилемму выбора между лояльностью и здравым смыслом, Кир выбрал компромисс, взяв с собой только Грета, личного мага по имени Кавур и отряд отборных воинов под командованием генерал-лейтенанта Невуса. Политика была главным занятием звездных королей, а во второе десятилетие Второй Звездной Империи она заключалась в основном в решении единственного вопроса — как остаться в живых.

Кир вслушивался в мерное гудение корабля. Скоро должен был прибыть с докладом о местонахождении его кузен Калин. Опыт межзвездных путешествий подсказывал Киру, что они были примерно в пределах шести Стандартных Земных Часов лета до Ньйора.

Как-то Кавур попытался вычислить скорость пятнадцати кораблей, находившихся под управлением Рады. Эти исследования были особо опасным занятием, поскольку являлись прямым нарушением запретов Святых Тайн. Всего за одно поколение до этого инквизиторы Ордена Навигаторов отдавали приказы о сожжении магов даже за гораздо меньшие грехи. Но Кавур был вольнодумцем, и он не мог успокоиться до тех пор, пока не сделал попытку решить задачу. Он изучил фрагменты текстов, найденных на Первой Станции на Астрарисе (оставшиеся со времен Первой Империи руины когда-то представляли собой станцию техобслуживания класса А-8, хотя сейчас никто не мог понять, что это означает), и после многих дней кропотливых подсчетов доложил Киру совершенно невероятный результат, в соответствии с которым получалось, что скорость кораблей составляла не менее двухсот тысяч километров в час. С такой скоростью можно было облететь всю Раду по периметру восемь раз в течение всего шестидесяти минут. Маги из Астрариса подняли беднягу Кавура на смех и выставили его из своих мастерских, отмечая, что, поскольку звездный корабль покрывает путь от Рады до Краевых миров за чуть больше чем за сорок девять часов, результаты подсчетов Кавура должны означать, что Галактика в таком случае должна иметь двенадцать миллионов восемьсот тысяч километров в поперечнике. Эта огромная цифра была настолько очевидно абсурдной, что потрясен был даже сам Кавур. Он неохотно отказался от своей гипотезы, поскольку пришел к выводу, что, какой бы смысл ни имели фрагменты периода Золотого Века, которые время от времени находили на Астрарисе, его собственный математический аппарат где-то давал большую ошибку.

Кир встал и стал мерить каюту беспокойными шагами. Над его головой висел почти невидимый в тусклом свете керосиновых ламп большой матовый экран. Легенды гласили, что в период Золотого Века такие экраны, установленные по всему кораблю, показывали все, что находится за его пределами. Кир никак не мог понять, как такое могло быть вообще, но он верил этому, потому что знал, что жившие в период Первой Империи люди действительно могли творить чудеса. И все же грех погубил их, обрушив темень войн Междуцарствия и разбив вдребезги результаты их великих свершений.

Экраны — как и огромные шары над головой, как и машины, что очищали атмосферу в кораблях, как и многие тысячи других хитроумных вещей, о назначении которых современные люди могли только смутно догадываться, не работали уже многие тысячелетия. Сейчас свет излучал огонь от факелов и керосиновых ламп, а не эти таинственные шары, которые так и остались бесцельно висеть над головой с тех незапамятных времен, когда они якобы ярко светили без копоти. И за пределы корабля можно было выглянуть только из особых кают, доступ в которые непосвященным, даже звездным королям, был строжайше запрещен. Кир никогда не видел звезд в космосе. С великим сожалением он осознавал, что никогда их и не увидит. Такое позволено было видеть только Калину и людям его клана.