Бунтарка - [27]

Когда Эган собралась уходить, Кэтлин сняла шаль с плеч и протянула ей.

– Возьми это, Эган, – прошептала она смущенно. – Закроешь синяки на лице.

Шаль была сплошь дырявая, но, тронутая до глубины души, Джейн крепко обняла Кэтлин.

– Я буду ее носить.

С этими словами она накинула шаль на плечи и впереди завязала узлом.

Трое детишек проводили Джейн до лошади и бежали за ней, пока Эган не достигла гребня следующего холма. Оттуда она старалась не смотреть на разрастающееся лоскутное одеяло обнесенных канавами полей и не вспоминать об испорченных и погубленных жизнях. Но все равно к моменту прибытия к мосту, ведущему в Баттевант, настроение Джейн стало черным, как выжженная земля. Поначалу она хотела бросить Спенсера на произвол судьбы и тронуться на север, в Черчтаун, куда, по словам Кэтлин, подалась часть других семей. Но предложить им в настоящий момент ей было нечего. К тому же она едва ли могла без последствий для себя нарушить план Клары, пославшей с ней англичанина. И теперь ей придется сопроводить бездельника обратно.

В конце узкого каменного мостика через Обег она подождала, пока речку не пересечет телега, запряженная ишаком. На телеге восседал, покуривая глиняную трубку, старичок, похожий на сучковатого эльфа. В ожидании своей очереди она то и дело поправляла узел шали под подбородком, не зная, как лучше его завязать, чтобы в случае необходимости закрыть синяк у рта. Но поняла, что скрыть его невозможно.

Когда телега почти миновала мост, Джейн заметила Николаса, ведущего под уздцы лошадь.

Несмотря на предвзятое отношение к нему, она не могла в этот момент не восхититься ореолом уверенности, окружавшим англичанина. Это был человек, хорошо сознающий свои преимущества в этой жизни. Но там, где другие аристократы делались рабами своего превосходства, Спенсер казался совершенно свободным от него. Не было в его облике и холодной враждебности, под которой обычно скрывается страх перед низшим сословием. Словно он не испытывал необходимости прятаться под маской высокомерного безразличия. Утром она видела, как он общался с грумами в Вудфилд-Хаусе, с каким интересом во время поездки разглядывал окружавшую природу и людей. Он обладал острой наблюдательностью – качеством, столь редко встречающимся у представителей его класса.

Когда телега приблизилась к берегу, Джейн поймала на себе его взгляд, но тотчас отвернулась.

Как только телега перевалила через последнюю колдобину и освободила мост, старый возница махнул ей в знак приветствия видавшей виды шляпой. Кивнув в ответ, Джейн тронула лошадь, устремившись навстречу англичанину, и только тут заметила, с кем он идет. Ее пальцы, державшие узду, сжались в кулаки, нервы натянулись, как струна. С большим трудом она поборола желание ускакать прочь.

– Венец утра, мисс Джейн. Не могу поверить своей удаче.

Она проигнорировала пылкое приветствие Роберта Масгрейва и перевела взгляд на Спенсера, стараясь определить, насколько хорошо эти двое знакомы. И снова задумалась над вероятными причинами его молчания в Вудфилд-Хаусе.

– Должен извиниться, что заставил вас ждать, мисс Джейн, – сказал Николас, когда мужчины наконец поравнялись с ней. – Меня перехватил магистрат. Оказывается, он собирался наведаться в Вудфилд-Хаус, чтобы допросить меня. Я попытался закончить наше дело и избавить его от поездки.

– Доброе утро, сэр Роберт, – поздоровалась она сдержанно. – Вы сегодня без сопровождения драгун?

– В такое изумительное утро хочется насладиться природой, – ответил магистрат, остановив взгляд на синяке у нее под губой. – Но, честно говоря, сэр Николас, у меня имелась и вторая причина для визита в Вудфилд-Хаус. И вот она передо мной.

С момента прибытия магистрата прошлой весной отношения у него с Джейн не сложились. Все началось на ярмарке в Маллоу, где после их первого знакомства Масгрейв предпринял агрессивную попытку стать ее эскортом. К протестам Джейн он оставался глух. Когда же она топнула ногой, резко отвергнув его ухаживания при свидетелях, слух об этом быстро распространился.

Произошло все это, естественно, до того, как магистрат узнал о скандальном прошлом Джейн.

Она спокойно выдержала хищный взгляд магистрата.

– Что за дело у вас ко мне, сэр?

– Думаю, вы знаете, мисс Джейн.

– Понятия не имею, сэр Роберт.

– Видите ли, я решил изменить свое последнее предложение… радикально.

Джейн подавила раздражение. Увидев Королеву Мэб на ярмарке лошадей в Баттеванте в прошлом июле и зная, как привязана Джейн к этой лошади, магистрат вдруг воспылал желанием приобрести животное. С той поры он настоятельно просил продать ему лошадь, уверяя, что хочет скрестить ее со своими элитными жеребцами. Поняв, что Джейн не хочет продавать любимицу, сэр Роберт обратился к сэру Томасу.

Джейн, естественно, рассердилась. Хотя лошадь и принадлежала ей, она не знала, как поступит отец. Сэр Томас не желал удовлетворять прихоть нового магистрата, которого в присутствии семьи назвал хлыщом, и категорически отклонил его предложение.

– Я усвоил урок, мисс Джейн, и теперь знаю, что разумнее вести переговоры по поводу приобретения этой чудной кобылы с вами.