Бунтарь без невесты - [31]

Тея застыла на месте.

Как она сможет пройти через это загроможденное помещение, не сломав ногу? Сделав один шаг, она тут же ударилась обо что-то и вскрикнула.

— Советую подождать, пока включится свет, — раздался голос Дэймона совсем близко. Взяв ее за локоть, он вернул ее в темную прачечную. — Обычно это не дольше одной-двух минут.

Дрожа как осиновый лист, Тея молилась. Молилась о том, чтобы Дэймон не догадался, из-за чего она дрожит.

— Я не могу ждать здесь с тобой, это неприлично.

— Да ну! А не поздно ли вспоминать об этом?

Тея покусывала губу. Он знал, он знал.

— В каком смысле?

— Разве поездка со мной на мотоцикле была приличной? Разве прилично было мчаться на бешеной скорости, игнорируя знаки «стоп», с волосами, растрепанными по ветру, прижимаясь ко мне настолько, насколько позволяла одежда? — Он произнес все это ленивым тоном, в котором не было ни капли осуждения.

Тея промолчала. Она не могла не согласиться. А согласившись, не хотела увеличивать количество его аргументов.

— Садись на сушилку, — предложил он, вводя ее в комнату и позволяя двери закрыться за ними. — Там уютно и тепло, а ты, как я вижу, опять дрожишь. — Он развернул ее к себе лицом, поднял за талию и усадил на сушилку.

— По-моему, тут тебе не холодно.

— Нет, просто я…

— Неужели ты действительно боишься темноты? Даже когда знаешь, что где-то высоко над облаками светит солнце?

— Я не боюсь темноты.

Дэймон нащупал ее плечи и нежно сжал их.

— Тогда почему же ты дрожишь?

Тея пожала плечами в напрасной надежде, что это поможет сбросить его руки.

— Просто я расстроена… всем этим. Я не чувствую… — она снова прикусила губу. — Ты не поймешь.

— Давай проверим, — предложил он скорее мягко, чем с иронией. — Вчера я понял, что, наверное, многого о тебе не знаю. Так что сейчас самое время заполнить пробелы, ведь в темноте я не смогу увидеть, как ты краснеешь.

— Тебе вовсе не обязательно притворяться, что тебе интересно. — Тея не на шутку удивилась. Из своего опыта общения с мужчинами она вынесла твердое убеждение, что они не интересуются никем, кроме собственной персоны.

Некоторое время Дэймон подбирал нужные слова.

— Я не притворяюсь, Преббл. — Он опустил свои руки с ее плеч к кистям. — Мне на самом деле любопытно. Как ни противно признавать, но, похоже, все эти годы я ошибался насчет тебя.

— Просто… — Тея глубоко, но прерывисто вздохнула, — события решают за меня. Я привыкла держать себя в руках, а сегодня… — (Он не издал ни звука, и ей захотелось дотронуться до его лица, чтобы определить, не смеется ли он.) — Ты ездишь на мотоцикле каждый день. Ты привык к ощущениям, которые дает быстрая езда. А я нет. Я не ожидала, что…

— Забываешь обо всем на свете и только наслаждаешься моментом.

— Да, именно так. Я забыла даже о дожде. И, наверное, не вспомнила бы о нем, если бы не почувствовала холод. — Она глубоко вздохнула. — В такой сильный холод я принимала теплый душ, в то время как ты стоял внизу голый по пояс.

— Да, я не принимал душ вместе с тобой, Преббл, — его голос зазвучал на тон ниже, видимо, он еле сдерживал улыбку, — хотя был не против.

— Прекрати, ты же отлично понимаешь, что я имею в виду, — возмутилась Тея. — Из-за дождя ты был в таком же состоянии.

— В таком же, как что? — не понял Дэймон. Теперь он уже смеялся вовсю. — Если ты думаешь, что я был взволнован, представляя тебя в…

— Нет, я имею в виду, что ты был таким же замерзшим и мокрым, — второпях уточнила Тея, даже не возмутясь его предположением. — Мне неудобно, что ты мерз, когда я сидела в тепле. Но го, как ты одет… — она непроизвольно провела рукой по груди Дэймона. — Лучше сказать, не одет вовсе. — Его кожа, так же как и на спине, была мягкой и шелковистой. Шелк, натянутый на сталь. — Я не… никогда…

— Мы же не на улице, — мягко попытался ее успокоить Дэймон.

— Но я сижу здесь, с тобой, — ее голос колебался в пределах нескольких октав, — так, словно в этом нет ничего неприличного. Так, словно… мне нравится это. Так, словно я хочу, чтобы это продолжалось… хочу, чтобы ты… Дэймон?

Дэймон издал какой-то звук, но это было не слово. Похоже на рычание, но не злое. Как будто… как будто он…

— Дэймон?

Его сильные руки легли ей на колени и развели их в стороны.

— Дэймон, я не уверена… Ты думаешь, мы должны… — она положила руки ему на грудь и попыталась удержать его.

— Должны? — тихо повторил он. — О да, мы должны.

Внедрившись всем телом между ее ног, он обнял ее за талию. Ее и без того хилое сопротивление заметно ослабло, когда он привлек к себе ее предательское тело.

— Дэймон, я…

Нащупав губами ее ухо, он стал нежно покусывать мочку, а потом дразнящим языком водить по контурам раковины. Тея склонила к нему голову, словно намекая на то, что согласна на продолжение ласк.

— О чем ты думаешь, Преббл? — выдохнул Дэймон. — Ты хочешь, чтобы я остановился?

Остановился? Что он такое говорит? Мозг уже не воспринимал слова, поэтому она дала возможность своему телу ответить самому.

— Нет, Дэймон, пожалуйста…

Он прервал ее поцелуем. Если его кожа была на ощупь как шелк, то губы — как настоящий бархат, теплый, мягкий, влажный бархат. Их прикосновение было нежным, успокаивающим, невероятно приятным. В ответ она провела по ним языком, инстинктивно догадавшись, что ему это будет приятно. Он накрыл ее рот своим, поглощая губы, чтобы раздвинуть их, чтобы освободить путь настойчивому языку.