Бунт в тарелке - [20]

Взвизгнув от страха, Фу-Фью пулей вылетел в коридор и буквально скатился по лестнице на первый этаж. Рванулся за угол и едва не сбил с ног Майю Сергеевну. Извинившись, он хотел пройти мимо. Вахтёрша с пустым ведром в одной руке и шваброй в другой, посторонилась. Далее случилось невиданное. Швабра вдруг скользнула сама по себе и сделала Францу Фридриховичу подножку. Не ожидая такого вероломства, тот во весь рост растянулся на полу.

– Как вам не стыдно?! – вскочил он.

Ничего не понимающая Майя Сергеевна только руками развела. И здесь, к изумлению старушки, ведро в её руке ожило. Дёрнулось, взлетело вверх и так треснуло нового учителя по голове, что по всей школе разнёсся отвратительный дребезжащий звон.

– Ах, ты! Ах, вы! – вскричал вконец разгневанный Франц Фридрихович.

Но тут из-за поворота вылетело чернильное облачко, и ему пришлось спешно ретироваться[37]. Сзади между тем нарастал и мало-помалу приближался зловещий писк оценок…

От всего этого Майя Сергеевна без сил села на пол. Пока она приходила в себя, по лестнице вниз сбежал, громыхая костьми человеческий скелет. Зацепившись за швабру, он, как и Франц Фридрихович, растянулся во весь рост на полу. Не успела вахтёрша упасть в обморок, а скелет уж вскочил на ноги, злобно клацнул ей в лицо зубастой челюстью и бросился догонять биолога.

Лера теряет след и возвращает глаз

– Видал, как я журнал взорвал? – обернулся Шурка к другу.

Лера сидел, прикрыв ладонью левый глаз, и не реагировал. У Захарьева возникло подозрение.

– Я вот только одного не пойму, – признался он, – почему оценки за ним погнались? Может, это тарелка помогает?

Лера не ответил. Тогда Шурка отнял Лерину ладонь и увидел, что у друга нет левого глаза.

– Так это ты?! – воскликнул он обрадованно. – И глаз за ним послал?

– Угу, – кивнул Лера и снова ушёл в себя. – Не мешай, а то сорвётся.

– Ну ты, Лерчик, даёшь! – совсем развеселился Шурка и от избытка чувств так хлопнул его по плечу, что Лера чуть с парты не слетел.

– Ёлки-палки! – рассердился он. – Я же просил не мешать! Вот где его теперь искать?!

– А как ты его вёл?

– Сам не знаю. Как будто здоровенного карася на удочку зацепил – вот-вот леску порвёт, а тут ещё ты лезешь.

Через какую-то минуту через открытое окно в класс вернулся летающий глаз и ловко с первого же захода, словно космический корабль на околоземной орбите, состыковался с Лериной глазницей. Никто, кроме Шурки, этого, конечно, не заметил. Все были заняты исследованием классного журнала и расспросами Курилы, потрясённого эволюционными превращениями.

Изобретатель кошачьей катапульты

Франц Фридрихович сидел в кафе «Лебедь» и тоскливо смотрел за окно. Нос лжеучителя распух и приобрёл подозрительно пламенный цвет, да и голова нехорошо гудела после удара ведром. Рядом прихлёбывал из кружки жёлтенькую жидкость щупленький мужичок, который уже успел назваться Лёшиком.

– Я, понимаешь, за науку пострадал, – неожиданно объявил новый знакомый и взялся двумя пальцами за лоб, как какой-нибудь выдающийся мыслитель.

– И ты тоже? – оживился инопланетянин, обнаружив собрата по несчастью. – Расскажи, пожалуйста.

– Да дело простое, – скривил в улыбке губы Лёшик. – К нашей Муське, это кошка, значит, повадились кавалеры захаживать. Котяры, я тебе доложу, ещё те. Набегут со всей Румынии и даже с Кладочек и давай под окнами песни орать, по огороду и саду носиться. Ну, нет покоя. Тогда я решил механику применить. Сад у нас молодой, деревья гибкие. Вот я сливы да яблоньки к земле пригнул, верёвкой за ствол прихватил и бантиком завязал. А на каждый такой бантик по кусочку сала присобачил.

– Сало? – удивился инопланетянин. – Это ещё зачем?

– Катапульта, – важно посмотрел на него Лёшик. – Ночью хвостатый вражина забирается на дерево, хватает сало – бантик развязывается и дерево очень быстро выпрямляется.

– А кот куда? – ничего не понял Фу-Фью.

– Как куда? – удивился его непониманию Лёшик. – На небеса, куда же ещё. Деревом, как катапультой, его выбрасывает с моего огорода ко всем чертям собачьим!

– И что, работает? – всё ещё никак не мог уразуметь коробчатый пришелец.

– А как же, – просиял мужичок. – За каких-то полчаса кошачьих кавалеров расшвыряло по всей Румынии.

Фу-Фью уважительно посмотрел на Лёшика и перешёл на вы.

– Вас наградили за ваше изобретение? – поинтересовался он. – Медаль? Премия? Научная стипендия?

– Ха-ха! – схватился за живот Лёшик. – Жена в меня наутро граблями бросалась.

– Садовый инструмент? – поразился инопланетянин. – Для чего?

– Да вот, – смутился Лёшик, – деревья после того покосило, будто пьяные. Одни – налево, другие – направо. А как узнали соседи, в чём дело, так тоже набросились.

Вспомнив о соседях, Лёшик осторожно ощупал шею.

– Дерутся, гады, – сообщил он и тут же пояснил: – Оказывается, один котячий летун угодил прямёхонько в их трубу. Орёт, конечно, с перепугу, будто ему хвост режут, и со своими дикими воплями по трубе всё ниже опускается. Соседи решили, что это черти бушуют и в чём спали, в том и выскочили во двор. До утра боялись в хату войти. А котяра вылез из печи и давай выход искать. Выхода не нашёл, зато в буфете обнаружил корни валерьяны и не будь дураком, нажевался до помутнения рассудка. Тут же в буфете Виттову