Бунт страсти на острове - [5]

Он развел руками и подмигнул ей:

– О, я очень человечный, дорогая, и я буду более чем счастлив, когда ты сама в этом убедишься.

У нее покраснели щеки. Она нахмурилась и крепче прижала к себе сумку.

– Мы уже закончили? – спросила она.

– Радость моя, мы только начали.

– Ты мне надоел. Я ухожу.

– Куда ты собралась? – спросил он, когда она направилась к двери.

– На свою виллу.

– Что?

Он задал вопрос таким тоном, что Хлоя замерла на месте, а ее сердце забилось чаще.

– Ты была так восхищена моим появлением, что не заметила, как мы отчалили, – с издевкой произнес он.

Она повернула голову и посмотрела в окно слева. Затем она повернула голову направо.

Уставившись перед собой, она мысленно выругалась.

Капитан вывел «Мариетту» в море, а она этого даже не заметила.

– Разверни сейчас же эту посудину! – потребовала Хлоя.

Луис потер рукой подбородок.

– У меня не получится.

– У капитана получится. – Она сделала три быстрых шага к двери и нажала зеленую кнопку рядом с ней.

– Это не сработает, – заметил Луис. – Экипажу поручено не тревожить нас до моего дальнейшего уведомления.

– Верни меня в порт, или я вызову полицию. Луис подошел к бару и рассмеялся, жестоко и язвительно.

– Зачем разрушать наше замечательное воссоединение разговорами о полиции?

Она топнула:

– Потому что ты держишь меня здесь против моей воли.

Он повернулся к ней спиной, разглядывая напитки.

– Что-нибудь выпьешь?

– Что?

– Мне надо выпить, – сказал он. – А тебе?

– Я хочу, чтобы ты отвез меня в порт. Ты заигрался.

– Это не игра, дорогая.

– Прекрати так меня называть!

Он посмотрел на нее и подмигнул:

– Я помню, как ты краснела, когда я называл тебя дорогая.

– Это было до того, как я узнала, что ты за человек на самом деле. И прекрати мне подмигивать! И хватит играть со мной!

– Если я притворяюсь, что я играю, то это только для того, чтобы я не вытряс из тебя всю душу, злобная ты ведьма. – Он сверкнул белыми ровными зубами. – Или чтобы я не поцеловал тебя. Кстати, ты должна мне поцелуй.

Она резко вздохнула.

Его угроза не беспокоила ее, потому что она интуитивно чувствовала, что Луис и пальцем ее не тронет.

Но упоминание о поцелуе…

Хлоя работала с танцорами балета. Все они обладали удивительным телосложением, но не были сексуальными. Луис был рослым, мощным и крепким, он мог руками гнуть подковы. Черная шевелюра, квадратная челюсть, карие глаза, окруженные морщинками от смеха, широкий нос, высокие скулы и полные губы. Со своей внешностью он мог легко сойти и за лесоруба, и за директора в зале заседаний компании. И Хлоя считала его очень сексуальным.

Она мечтала целоваться с ним с тех пор, как ей исполнилось семнадцать лет. Она снова видела его во сне после того, как устроилась работать в «Балетную компанию де Касиллас».

Чем чаще они встречались, тем сильнее ее тянуло к нему. Она просто смотрела на него, и ее сердце замирало. Она улыбалась и старалась действовать беззаботно, но болезненно осознавала, как краснеет от смущения.

Луис поднял глаза от черной бутылки водки и злобно усмехнулся:

– Ты обиделась?

– Ты заслужил то, что получил, за то, как поступил с моим братом, – сказала она. «И со мной».

Узнав о том, что Луис предал ее брата, Хлоя не находила себе места. Неужели Луис и Хавьер всегда презирали ее семью? Или причиной этого стал ущерб, нанесенный ужасным убийством их матери от рук их отца?

Их матери были ближе, чем сестры. Хлоя помнила, что Луис и Хавьер стали частью их жизни. Они приходили и оставались с ними целыми неделями на школьных каникулах. Когда ей исполнилось восемь, а им по восемнадцать лет и они уехали в университет, они все равно навещали ее семью в Париже.

Их визиты всегда радовали ее мать. Когда у нее диагностировали рак легких, братья Касиллас были рядом с Хлоей и Бенджамином. Луис часто навещал их мать в больнице, сотрудники которой полагали, что он ее сын.

Неужели все чувства, которые он испытывал к семье Хлои и Бенджамина, были ложью? Если нет, то как он мог обмануть ее брата и заставить его подписать контракт в тот день, когда болезнь их матери объявили неизлечимой?

Луис взял бутылку рома, откупорил и понюхал ее содержимое.

– Что бы мы ни сделали с твоим братом, он отплатил нам сторицей, – сказал Луис. – Он зашел слишком далеко, и ты тоже. Благодаря тебе и твоему брату, наши с Хавьером имена втоптали в грязь.

– Так вам и надо! – Она ненавидела дрожь в своем голосе. Сглотнув, она прибавила: – Ты воспользовался положением, когда наша мать умирала. Надеюсь, журналист, обнаруживший судебный запрет, раскроет ваше предательство всему миру, и каждый узнает, какие вы отморозки, братья Касиллас.

Луис одарил ее ледяным взглядом, и по ее спине пробежал холодок.

– Мы не обманывали твоего брата.

– Вы его обманули. Мне все равно, что решил суд. Вы подставили его, и вы это знаете.

Он раздул ноздри и протянул руку к миксеру для коктейля.

– Я должен кое-что тебе сказать, дорогая. Мне жаль Бенджамина.

– Я не сомневаюсь, – презрительно ответила она и тряхнула головой.

– Процентная ставка была снижена с двадцати процентов до пяти по совету нашего адвоката. Вклад твоего брата в проект был частью финансирования, а мы с Хавьером выполняли всю работу.